–  У него, видать, не все дома были.
– Ковальский пришел к тому же выводу, что и знатоки законов.

–  Если судить по этому завещанию, то с Ярецким действительно произошло что-то неладное.

–  Что же теперь будет, пан меценат?

–  У вас есть две возможности: либо взять опытного адвоката и постараться выиграть процесс, либо достичь полюбовного соглашения с Ярецкой. Насколько я понимаю, та сторона по определенным соображениям хотела бы избежать суда.

–  Понимаю!
– Ковальский был не лыком шит.- Бабе невыгодно, чтобы попы узнали, что дароносицы им псих делал. Вот и хочет уладить дело по-тихому.

–  Предположим, что вы правы.

–  А как бы это полюбовное соглашение выглядело?

–  Вы должны сделать у нотариуса заявление, где будет сказано, что ввиду явной ошибки Ярецкого вы не принимаете наследства. Тогда все наследует жена.

–  Соображаю. А они мне за это в ручку?

–  Именно так.

–  Если дадут сто тысяч, я соглашусь.

–  Хорошо. Я сообщу об этом поверенному Яредкой - адвокату Ресевичу. Он, кстати, тоже работает в нашей конторе. Если вы хотите, я могу пригласить его сюда.

–  Нет уж, лучше я с вами буду дело иметь. Дадут они мне сто тысяч?

–  Не знаю. Я бы не дал. Предпочел бы судиться.

–  Ну а пятьдесят?
– Первый запрос был, очевидно, «пробным шаром». Теперь Ковальский делал конкретное предложение.

Рушинский догадался, что и эта цена завышена.

–  Не много ли, пан Ковальский? Ведь вы, в сущности, получаете деньги ни за что.

–  А вот нет! За то, чтобы суда и писак не было. Вот как редактор тиснет на первой странице «Экспресса» этакую статеечку, тогда посмотрим, какой вид у них будет. В Варшаве на Воле есть еще один спец по медальончикам со святыми угодниками. Пекарняк его фамилия. Он тот час разошлет эту газетку по всем приходам Польши.- Ковальский неплохо разбирался в конкурентной борьбе изготовителей ритуальных предметов для костелов и решил использовать ее.- Ведь больше потеряет чернявая уродина, чем пятьдесят тысяч кусков. Иу что для нее эти деньги?

–  Я еще раз повторяю, пан Ковальский, мне в данном случае сказать вам нечего. Сейчас я иду к адвокату Ресевичу и передам ему ваше предложение. Подождите меня минутку.- С этими словами Рушинский покинул свои «апартаменты».

–  Слушай, Кароль,- разговор уже велся в боксе Ресевича.- У меня сейчас Ковальский. Он согласен пойти на мировую, но хочет пятьдесят тысяч.

–  Спятил!
– коротко, но ясно выразил свое отношение к этому предложению адвокат Ярецкой.

–  А вы сколько предлагаете?

–  Когда я разговаривал с моей клиенткой, речь шла о десяти тысячах. Возможно, она согласится как максимум на двадцать. Но пятьдесят тысяч - это просто нахальство! Скажи ему, Метек, чтобы он выбросил эту дурь из головы.

–  Ковальский не дурак,- заметпл Рушинский.- Он прекрасно понимает, почему Ярецкая хочет избежать суда, и намерен использовать это.

–  Тем не менее о такой сумме не может быть и речи. Я сам буду отговаривать клиентку.

–  Как знаете. Я сообщу Ковальскому ваше мнение. Едва Рушинский переступил порог своего бокса, как

Ковальский спросил его:

–  Ну как? Согласны?

–  Нет. Они считают, что слишком много.

–  Сколько же дают?

–  Адвокат Ресевич говорил о десяти тысячах.

–  Ну, уж нет! Пусть я ничего не получу, но они всю эту кашу будут на суде расхлебывать.

–  Каково же будет ваше последнее предложение?

–  Тридцать тысяч. И ни злотым меньше. Я отдаю им всю мастерскую, а они не хотят выложить даже этих нескольких тысчонок.

–  Хорошо. Я еще раз попытаюсь поговорить с адвокатом Ресевичем.- С этимп словами Рушппский поднялся и вышел.

–  Тридцать тысяч - очепь большая сумма,- сказал Ресевич.- Этот вопрос я один решить не могу. Я должен поговорить с Ярецкой. Пойду позвоню ей. Подождите меня.

Рушннский вернулся к себе:

–  Нужно подождать. Ресевич ведет переговоры с Ярецкой.

Минут через пять в бокс вошел Ресевич.

–  Станислав Ковальский?
– Ресевпч поздоровался с наследником.- Я только что говорил с моей клиенткой. Она согласна на тридцать тысяч. А вы, пан Ковальский, должны подписать нотариальное заявление об отказе от наследства.

–  Почему ж не подписать! Если денежки выложите, то подпишу что требуется.

–  Следовательно, договорились. Худой мир лучше доброй ссоры.- Адвокат вдовы, в сущности, был рад, что удалось избежать процесса, который обещал быть длительным.- Что касается срока, то лучше сделать все как можно быстрее. О деталях вы договоритесь с адвокатом Рупшнским. А сейчас прошу извинить меня, но я должен покинуть вас. Ничего не поделаешь - ожидает клиент.

–  Мне тоже не терпится,- сказал Ковальский после ухода Ресевича.- А ведь обобрали они меня…