– Спасибо. – Она приняла из моих рук огненный стакан с курчавой шапкой белоснежных взбитых сливок, присыпанных шоколадной корицей. – Ой, горячий какой!…

– Что случилось? – Я поставил свой стакан на стол, поскольку пить такой горячий кофе не привык.

– Все случайно получилось. – Мураками бесстрашно отхлебнула обжигающий напиток, вследствие чего на верхней губе у нее образовались беленькие, в коричневую крапинку усики, которые, надо признаться, ей удивительно шли.

– А именно? – Я протянул ей пакетик бумажных салфеток. – Что получилось?

– Я пошла к вам, в управление, Инагаки-куна и Хасегаву-куна поздравить. – Она похлопала по висящей на спинке стула сумке и только после этого стерла с губы свои сливочно-коричные усы. – Вышла в коридор, и тут ее дверь открылась, прямо передо мной, она вышла и к лифтам пошла. То есть туда же, куда и я…

– Вы в Ниигате с ней встречались?

– Нет, в лицо она меня не знает, поэтому я с ней на лифте поехала. Как из лифта мы вышли, она в кафе направилась, а я в телефонную кабинку залезла – оттуда все прекрасно видно…

– Да уж… Зато вас там разглядеть было проблематично. – Я отдал дань ее маскировочно-камуфляжным способностям.

– Стараемся…

– И?

– Сначала она села за столик одна, а Владимир Николаевич подошел через пару минут…

– Владимир Николаевич?

– Да, Владимир Николаевич. Вы что, забыли уже, Минамото-сан? Нас же сегодня в Читосэ с ним познакомили!

– Да там нас много с кем знакомили… – Вот это память у умненькой Аюми! – Разве всех упомнишь!…

– Всех – нет, а вот Владимира Николаевича я запомнила сразу. – Она опять, на этот раз осторожно, чтобы не проводить при помощи моих салфеток повторных эпиляционных операций на верхней губе, отхлебнула свою «мокку».

– Чем же он вам так приглянулся?

– Да видом своим… Уж больно на наших убогих клерков похож… Пыльный какой-то…

– Что вы говорите… – Нет, она определенно не просто продолжала мне нравиться, а продолжала нравиться все больше и больше. По крайней мере, за словом в карман своих широченных штанин она не полезет, а для меня в женщине это – после экстерьера, разумеется, – второе дело. – Согласен с вами, Мураками-сан, вид у него действительно пыльный…

– Ну вот… – она проглотила и «мокку», и мой непрямой комплимент. – Он к ней подсел, просидели они не больше пяти минут. Конец беседы вы уже застали…

– Он что-нибудь ей передал?

– По-моему, нет. Я хорошо видела их обоих… Если бы он ей или она ему что-либо передала, я бы увидела.

– Что они делали?

– Кофе пили. Как только он пришел, она сразу же заказала кофе. Два кофе… Им тут же его подали, он как-то сразу залпом свой выпил… Даже сливки наливать не стал. – Она покосилась на свой наполовину опустошенный картонный стаканчик, по внутренним стенкам которого сползала коричневая пена.

– Да уж, за счет дамы мог бы и сливок себе плеснуть… – Я автоматически глянул на свой стаканчик с «моккой», все еще прикрытый шапкой взбитых сливок.

– Точно, за счет дамы, потому что ни платить за него, ни даже денег ей предлагать, насколько я смогла разглядеть, он не стал… То есть типичный джентльмен…

– Что бы это все могло значить, по-вашему? – Я подул на свой наконец-то соизволивший остыть якобы европейский коктейль из кофе, какао и сливок с корицей и отважился отхлебнуть глоток.

– Как что! – Мураками протянула мне мой пакетик с салфетками и детским указательным пальчиком показала мне под нос. – Ведь вся эта группа русских со мной на одном самолете летела…

– Вы с ними в самолете что, общались? – Я поспешил ликвидировать теперь уже свои сливочные усы.

– Нет, слышала, конечно, что они русские, но не разговаривала. Не в этом дело…

– Не в этом, а в том, что этот Владимир Николаевич тоже прилетел из Ниигаты, как приплыла оттуда наша с вами Ирина, да?

– Именно! – Она ткнула все тем же младенческим перстиком в воздух перед собой.

– А что, ваша «наружка» их ниигатских контактов не зафиксировала, что ли?

– Не было такой информации. Но я же сказала, мы там за ней не круглосуточно смотрели…

– Понятно… – Мне нужно было что-то срочно решать, потому что вся эта связывавшаяся воедино ниигатская мозаика на хоккайдской земле мне определенно была не по душе.

– Я сейчас отзвоню своим. – Она взялась за свой мобильник. – Попробую навести справки об этом Владимире Николаевиче. Вы фамилию его случайно не запомнили?

– Да не сказал он своей фамилии! Вы же знаете русских – они имя с отчеством назовут, и все! Считают, что этого вполне достаточно! То ли дело мы, японцы…

– Да уж мы сразу фамилию выкладываем, – буркнула она и деловито защелкала большим пальцем правой руки по наборной клавиатуре своего сотового.