– Ну, где он? – пробормотал Лют рассерженно.

В посветлевший дверной проем ворвался порыв ветра, с визгом, похожим на плач, метнулся в середину мельницы. Гридни сбросили сонное оцепенение, сжали оружие до хруста пальцев.

Воздух помутнел, заклубился маревом на полу, облако хрипело и стонало. Прозрачные струи потемнели, и витязи отшатнулись.

На пол грянулась половина туши врыколака: поясница украшена лохматым поясом порванного мяса; густая кровь неохотно вытекает из жил; от одежды – грязные лохмотья; тело зияет страшными ранами; левая рука держится на лоскуте кожи.

Врыколак приподнял голову, гридни с омерзением уставились на темную дыру на месте глаза, заполненную слизью.

Великан потянулся правой рукой, сжатой в кулак, к Люту. Хрип в горле захлебнулся, в израненной груди жутко хлопнуло, обрубок врыколака застыл. Пальцы разжались, под ноги Люту покатилась монетка, ткнулась в сапог, со звоном упала.

Лют поднял кусочек золота, равнодушно мазнул взглядом по невиданной чеканке и прикипел к безжизненному чудищу. Буслай подошел, всласть попинал сапогом голову, под сводами утих крик ликования.

– Не поймавши, лебедя кушаешь, скотина! Кто-то и тобой отобедал.

Нежелан заполошно вскочил, продрал глаза, поперхнулся криком. Лют вложил меч в ножны и, глядя на искромсанную тушу, сказал задумчиво:

– Если бессмертного врыколака сразил хозяин или страж сокровищницы, то каково нам придется?

Буслай на миг запнулся, отмахнулся с великолепной небрежностью:

– Там видно будет.

Лют хмыкнул и покачал головой.

Нежелан робко приблизился к мертвому великану. Лицо Нежелана осветилось радостью, и он с наслаждением пнул великана в бок. Буслай посмотрел на героя насмешливо, но смолчал.

Лют бросил взгляд в сторону выхода: проем сочился утренней хмарью, солнце вот-вот покажет румяный край.

– Нежелан, поймай коней, погрузи поклажу. Поели, поспали, пора двигаться.

Бедовик с трудом оторвался от попрания ворога и кинулся наружу. Буслай пару раз утопил носы сапог в туше и отошел, утирая со лба честный пот.

Мельницу покинули без спешки. Лют перед уходом побросал по углам горящие головни, уверился, что огонь принялся за стены, и вышел на утреннюю прохладу.

Нежелан поймал коней, запыхался, не спеша подвел к мельнице. Буслай указал на поклажу: мешки повисли на седельных крюках, кони недовольно фыркнули – к грузу непривычные. Откуда врыколак их утащил? На хозяев не нарваться бы.

Буслай взгромоздился в седло, одобрительно крякнул: кони видные, мечта любого мужчины, правда, у всех одинаковые. Неловко, что у бедовика такой же, да и люди посмеиваться будут, люди ведь… Ну да ладно, что-нибудь придумает.

Лют потрепал скакуна по холке, пригладил пальцами звездочку на лбу, диво, что врыколак добыл одинаковых коней так быстро. Буслай воззрился на соратника, удивленно крутящего головой. Мельница сочилась белесым дымом.

– Ты чего?

– Я заказывал гору злата, ты ее видишь?

– Нет.

Лют повел очами, мельком глянул на дверной проем, затканный клубящейся паутиной, обшарил взглядом стену. Столб монет не сразу и заметишь, прислонен к стене, солнце едва показалось, золотые ободки тусклые.

– Вот сволочь! – ругнулся Лют. – Разве это гора?

Буслай сказал со смехом:

– Зато, как и просил, вровень с крышей.

Лют тронул деньги, столб опасно качнулся, монеты посыпались желтым горохом в траву. Витязь набил поясной кошель до треска швов, отошел от дымящейся мельницы, легко запрыгнул в седло.

– Ну никому верить нельзя! – воскликнул он возмущенно.

Кони мелкой рысью удалялись от горящей мельницы. Пламя яростно разгорелось, желтые струи охватили мельницу жадно, будто любимую после долгой разлуки.

Всадники отъехали далеко и не видели, как в оранжевых языках порскнуло мутное облачко и треск рушащихся балок слился с яростным рыком.

Дорога покорно ложилась под копыта чудо-коней, что не знали усталости: в глазах рябило от деревень и весей, встреченных во время бешеной скачки.

У небозема возникла стена леса, невысокая, как старый заборчик. Солнце неспешно следовало за всадниками, уже багровое глянуло с насмешкой, когда те остановились на опушке дремучего леса. Деревья уходили в небо, протыкая облака, от стволов веяло несокрушимой мощью, густые кроны закрывали небо зеленым покрывалом.

Буслай оглянулся на Нежелана, зыркнул строго: смотри у меня! Бедовик неловко отвел глаза – устал оправдываться мелким потерям и неприятностям, но они происходят и происходят, и не кончатся, покуда он с воинами. Нежелан предлагал остаться в каждой деревне, но Лют отмахивался: не приживешься, там встретят хорошо, погостить пустят ненадолго, а бедовому, оторванному от корней, дорога в город.