Шрифт:
Много меня заботит помещение войск, а особливо конных, в подкреплении Кинбурну. Тамо на всей стороне никакого жилья нету. Прежде, нежели вступить в зимние квартеры, наведу мосты на Буге и переправлю часть Генерала Каменского до Бендер, а от себя пошлю до Очакова, дабы очистить от их деташементов, какие бы нашлись в поле. В это же время прикажу с моря бомбардировать Очаков. Хорошо, естли б Бог послал, чтобы они испугались. Более ж делать нечего. Больные в Херсоне уменьшаются, но долго не приходят в силу. В Таврическом корпусе много становится. Ожидаю рапортов подробных обо всех дефектах флота Севастопольского с прожектом о построении новых судов и какого рода они быть должны, что представлю в самой скорости. Большой некомплект полков мушкатерских по военному времяни требует скорейшего доставления рекрут. Прикажите, матушка, отправлением, что соберется, немедленно, дабы иметь время их обмундировать и выучить.
Вернейший и благодарнейший
Ваш подданный
Князь Потемкин Таврический
22 октября [1787]. Елисавет
808. Г.А. Потемкин — Екатерине II
Всемилостивейшая Государыня.
Князь Нассау приехал ко мне с письмами из Парижа от Симолина, который свидетельствует о его ревности к интересам Вашего Императорского Величества. Желание его служить при армии Вашей. Но как в настоящее время идут здесь приуготовления еще, то я и уговорил его ехать в Петербург, где ему дав чувствовать, что он нужен и полезен нам будет пребыванием своим во Франции, а весною к армии возвратиться может, то он тотчас туда поедет. Я могу уверить Ваше Императорское Величество, что он в истину наполнен усердием показать свои услуги.
Я за сим немедленно вслед отправлю курьера с моим мнением о настоящих делах.
Вашего Императорского Величества
вернейший подданный
Князь Потемкин Таврический
23 октября [1787]. Елисавет
809. Г.А. Потемкин — Екатерине II
Матушка Всемилостивейшая Государыня. Прилагая у сего записку моих мыслей, прошу, чтобы ее другим не открывать и в переговорах с французским министром не показывать, что мы их двора разположение знаем1. Из Принца Нассау, ежели прикажете Александру Матвеевичу, — он все вытащит2. Прикажите ему объявить, что Вы уведомлены о его усердии, за что и поблагодарите его, обещая со времянем показать ему на деле Ваше удовольствие. Примите, матушка, его милостиво. Право, он пригодится.
Князь Николай Васильевич приехал3 третьего дни с большим удовольствием и желанием служить. Я скоро поеду по Бугу в Херсон и Тавриду. Теперь, слава Богу, день от дня прихожу в силу, и параксизмы весьма слабы.
Я, матушка Государыня, пока жив
вернейший подданный
Князь Потемкин Таврический
P.S. Прикажите потребовать от Сегюра, чтобы они отозвали своих французов, что у турок.
26 октября [1787]. Елисавет
810. Г.А. Потемкин — Екатерине II
Матушка Всемилостивейшая Государыня. Прикажите рескрипты написать к командирам армий, чтобы, получа рекрут, укомплектовать пехотные полки к будущей кампании и кавалерийские иметь в полном числе. Подтвердить также, чтобы полковые командиры пеклись о сохранении людей, а комиссариат доставил бы нужные вещи, дабы ни в чем не было остановки.
Вернейший подданный
Князь Потемкин Таврический
26 октября [1787]
811. Екатерина II — Г.А. Потемкину
Друг мой Князь Григорий Александрович. Письмо твое от 13 октября я получила, из которого вижу, что ты предпринял путь в Херсон, Кинбурн и на флот. Дай Боже, чтоб от сего похода ты бы не претерпел в своем здоровье.
Что раненые выздоравливают, сие мне приятно весьма слышать. Желаю то же услышать о Александре Ва[сильевиче] Суворове и о Реке. Весьма ты зделал хорошо, что поехал потише: «тише едешь, далее будешь» и пословица говорит.
Здесь по городу носится слух о какой-то знатной победе в Кавказе1. Жду о сем от Вас подтверждения и вестей всегда с нетерпением. Дай Бог тебе совершенного здоровия и милостей Божеских тьму. Я здорова. Прощай, Бог с тобою.
Октября 26, 1787
Обрати лист.
Отпиши ко мне, плывучую батарею отыскали ли вы, или она попалась туркам? Неуже[ли] что ветр и ее придул в Царьград к «Марии Магдалине»? Желательно, конечно, чтоб наши корабли военные узнали сей путь, но не таким образом2. С тех пор что тебе полегче, и мне стало полутче на сердце. При сем посылаю тебе лент для солдатских медалей3.
812. Г.А. Потемкин — Екатерине II
Матушка Всемилостивейшая Государыня. Я чувствую все цену милостивых изъяснений сожаления Вашего, что меня тронет потеря корабля «Св[ятой] Марии». Я уже знал прежде. О чем и донес Вам. Правда, матушка, что рана сия глубоко вошла в мое сердце. Сколько я преодолевал препятствий и труда понес в построении флота, который бы чрез год предписывал законы Царю Граду. Преждевремянное открытие войны принудило меня предприять атаковать разделенный флот турецкий, с чем можно было. Но Бог не благословил. Вы не можете представить, сколь сей несчастный случай меня почти поразил до отчаяния в самое хлопотное время, когда ничего нигде не было еще к защите, и [в] самую жестокую мою болезнь.
Неужели Бог нам не поможет впредь, он, который столь явно помогал нам на сухом пути, и на воде у Кинбурна. В первые две недели от воли неприятеля зависело взять Кинбурн, сжечь на Глубокой корабли, да и Херсон предать той же участи. Турки два раза покушались прежде на Кинбурн по объявлению выходцев. Но в первый раз помешал сильный дождь. В другой — совсем отъехали от Очакова, вышли на косу ночью несколько, но воротились назад, сказывают, что сами не знают отчего. На всех такой напал страх, что шагу вперед не осмелились зделать.