История русской словесности. Часть 3. Выпуск 1

Новая русская литература (Пушкин. Гоголь, Белинский). Издание третье. 1910.

Орфография сохранена.

Пушкинъ, Гоголь и Блинскій — крупнйшія явленія въ исторіи нашей литературы. Они не только объясняютъ все въ ея прошломъ, — они, своей литературной дятельностью, даютъ ключъ къ разумнію всей послдующей русской литературы. Вотъ почему изученіе ихъ творчества особенно важно, такъ какъ оно даетъ возможность уяснить великій историческій смыслъ изученія послдовательнаго (не эпизодическаго) курса исторіи русской литературы. Оттого считалъ я цлесообразнымъ характеристик этихъ трехъ великихъ русскихъ писателей отвести побольше мста въ своемъ учебномъ руководств. Я постарался органически связать ихъ съ исторіей русскаго народнаго, письменнаго и книжнаго творчества предшествующихъ вковъ. Послдній (второй) выпускъ III-ьей части моего руководства отведенъ выясненію тхъ литературныхъ результатовъ, къ которымъ привела русскую литературу въ XIX ст. дятельность трехъ названныхъ писателей.

Полагаю, что деталъный анализъ произведеній Пушкина и Гоголя долженъ пріучить учениковъ внимательне относиться къ великимъ произведеніямъ русскаго литературнаго слова. Нтъ физической возможности составить руководство, въ которомъ съ такою же детальностью анализированы были произведенія многочисленныхъ русскихъ лириковъ и романистовъ XIX столтія. Изъ попытки написать классное руководство съ такими широкими планами вышло бы нсколько объемистыхъ томовъ, которые «руководствомъ» быть, конечно, не могли бы. Вотъ почему, съ педагогической точки зрнія, я считаю полезнымъ пріучать учениковъ къ литературному анализу на боле доступныхъ, по мысли и объему, произведеніяхъ Пушкина и Гоголя — съ тмъ, чтобы ученики самостоятельно могли примнять полученные «навыки» къ анализу произведеній новйшихъ русскихъ писателей. Вотъ почему послдняя часть моего руководства которая охватитъ 40–60, отчасти 70-ые годы исторіи русскаго, творчества, представитъ собою — 1) сжатую характеристику главнйшихъ русскихъ литературныхъ направленій второй половины XIX в.,- 2) выясненіе той генетической связи, которая соединяетъ важнйшія литературныя явленія XIX ст. въ одно органически-послдовательное развитіе, — 3) указаніе на ту связь, которая русскую литературу этого періода неразрывно соединила съ идейнымъ содержаніемъ русской жизни ХІХ-го ст.

Я думаю, что такое «историческое» освщеніе литературной жизни ХІХ-го столтія подыметъ у учениковъ интересъ къ изученію величайшихъ произведеній эпохи и оставитъ для ихъ самостоятельности широкій просторъ. Пусть въ ихъ рукахъ будутъ произведенія, историческій смыслъ которыхъ имъ ясенъ, — литературный анализъ произведутъ они сами, благодаря основательнымъ знакомствомъ съ Пушкинымъ, Гоголемъ и Блинскимъ.

Сложность общественной жизни русскаго общества въ александровскую эпоху.

Во второй части моей "Исторіи русской словесности" (стр. 187–193) я сдлалъ характеристику того любопытнаго времени, лучшимъ выразителемъ котораго былъ у насъ Пушкинъ. Я отмтилъ сложность культурной жизни этой эпохи, указавъ на пестроту ея общественныхъ настроеній, на разнообразіе интересовъ тогдашняго общества, — разнообразіе, доходившее до разительныхъ противорчій. Ясне всего эти противорчія сказались на личности самого Александра I: начавъ съ рчей о конституціи, онъ кончилъ тмъ, что отдалъ Россію въ руки Аракчеева, Магницкаго, Рунича и Фотія. Подобныя противорчія наблюдаются и въ русскомъ обществ: рядомъ съ консерватизмомъ Карамзина ("Записка о древней и новой Россіи", "Исторія Государства Россійскаго") и его идеализаціей Московской Руси — развиваются и зрютъ либеральныя мечты русскихъ конституціоналистовъ, разбившіяся 14 декабря 1825 года о крпкіе устои самодержавія. На ряду съ интересами политическими въ тогдашнемъ обществ сильны были (особенно, подъ конецъ царствованія Аіександра I) интересы религіозные, выразившіеся, между прочимъ, въ усиленіи мистицизма (секты, масонство) — и, наконецъ, стали уже ясно опредляться интересы философскіе (вліянія нмецкой идеалистической философіи Шеллинга и Гегеля).

Сложность литературной жизни.

Въ области литературной надо отмтить такое же существованіе въ одно время самыхъ различныхъ настроеній. Вслдъ за крайнимъ индивидуализмомъ оптимиста-Жуковскаго, который не признавалъ никакихъ общественныхъ интересовъ и сосредоточился исключительно на созерцаніи своей "прекрасной души", намчается такая-же индивидуалистическая лирика, но пессимистическая (Боратынскій) и, въ то же время, расцвтаетъ направленіе чисто-эстетическое (Батюшковъ), которое также было чуждо всякой политики и признавало чистую красоту единственнымъ содержаніемъ поэзіи. Въ то же время и политическія настроенія эпохи нашли себ выраженіе въ лирик Рылева, Одоевскаго и др. Реалистическое направленіе выразилось въ творчеств Крылова и Грибодова; народническое, намченное еще ХIII-ымъ вкомъ, тоже развивалось, захватывало дятельность почти всхъ тогдашнихъ писателей, — крупныхъ и мелкихъ, старыхъ и молодыхъ, но не находило себ еще яркаго выразителя.

Пушкинъ — итогъ всей предшествовавшей русской литературной жизни.

Пушкинъ былъ любопытнымъ итогомъ всхъ этихъ "направленій": въ теченіе недолгой своей литературной дятельности онъ, начавъ съ псевдоклассгщизма, перешелъ къ романтизму и кончилъ реализмомъ и народничествомъ. Онъ былъ и индивидуалистомъ, который живетъ только интересами своей души, былъ и скорбникомъ-пессимистомъ, былъ и эстетикомъ-"жрецомъ", служителемъ "чистой красоты", былъ и политикомъ-судьей русской тогдашней жизни… И не только настроенія изящной литературы XVIII-начало ХІХ-го вка были имъ пережиты, — ему боле, чмъ кому-либо изъ его предшественниковъ, удалось понять и выразить въ своемъ творчеств духъ древней Руси и идеалы простого русскаго народа. Вотъ почему все это заставляетъ видть въ Пушкин итогъ всей русской литературы, не только новой, но и древней и даже народной словесности (см. 1 стр. I т. 1-го вып. моей "Исторіи русской словесности"). Оттого извстное изреченіе Герцена: "Петръ Великій бросилъ вызовъ Россіи и она отвтила ему Пушкинымъ" — далеко не охватываетъ всего содержанія пушкинскаго творчества.

Біографія Пушкина. Отецъ и мать.

Александръ Сергевичъ Пушкинъ родился 26 мая 1799 года, въ достаточной дворянской семь. Воспитанія дома онъ не получилъ хорошаго. Отецъ его былъ пустой свтскій человкъ, — актеръ-любитель, охотникъ разсказывать анекдоты и собирать сплетни; онъ гордился своей славой остряка, умвшаго сочинять каламбуры и экспромты. До старости онъ остался эгоистомъ, которому до семьи дла никакого не было. Жена его тоже жила только интересами свтской жизни. Какъ мужъ, она не занималась ни хозяйствомъ, ни дтьми. Но, кром того, она была вспыльчива и несправедлива, — такъ, напримръ, она съ ранняго дтства не взлюбила будущаго поэта — и эта «нелюбовь» сохранилась y нея навсегда. Домъ Пушкиныхъ представлялъ собой вчную толчею, — они были друзьями всей Москвы, и двери ихъ квартиры были открыты для всхъ, — "для званыхъ и незваныхъ, особенно изъ иностранныхъ". Вчно запутанные въ долгахъ, они являли собою примръ полной безалаберности.

Литературныя вліянія въ дтств на поэта. Вліяніе няни.

Свтлой чертой С. Л. Пушкина была любовь къ литератур,- y него была богатая библіотека, составленная изъ французскихъ и русскихъ писателей XVIII в. Эта библіотека въ жизни его знаменитаго сына сыграла большую роль: благодаря ей, онъ, еще ребенкомъ, познакомился съ литературой XVIII в. и рано взялся за перо: еще въ родительскомъ дом началъ онъ сочинять подражанія Мольеру и Вольтеру. Но особенно увлекала его "легкая поэзія" французовъ, съ ея жизнерадостными настроеніями, веселымъ, не всегда приличнымъ содержаніемъ. Обладая съ дтства феноменальной памятью, Пушкинъ "выучилъ наизусть" всю эту литературу, — оттого такъ сильны были ея вліянія на первыхъ опытахъ его собственнаго творчества. Познакомился Пушкинъ и съ произведеніями русскихъ писателей; нкоторыхъ онъ узналъ даже лично: И. И. Дмитріевъ, Н. М. Карамзинъ, В. А. Жуковскій посщали домъ его отца. Но не только съ книгами знакомился A. C. Пушкинъ, — его няня Арина Родіоновна разсказывала ему народныя сказки, пла псни; она была хорошимъ знатокомъ пословицъ, прибаутокъ и сумла заинтересовать мальчика народной поэзіей, заставила его полюбить съ дтства народное творчество. Она привязалась къ забытому, нелюбимому ребенку и согрла его маленькое отзывчивое сердце своей любовью, спасла это сердце отъ ранняго холода и озлобленія. Сроднивъ его съ простонародной поэзіей, она защитила душу мальчика отъ того презрнія къ родин, которое было присуще многимъ людямъ того времени [1] и которое было результатомъ нерусскаго воспитанія нашего дворянства. На всю жизнь сохранилъ поэтъ благодарность къ своей старой нян. Зато француженки-гувернантки и французы-гувернеры совсмъ не сумли овладть его «неуимчивой» натурой: и вотъ, не зная родительской любви, почти не вдая надъ собой контроля, онъ росъ свободно и безпорядочно.