Легкомысленный красавец Джонатон Эффингтон, маркиз Хелмсли, соблазнил немало светских дам. Вот уже несколько лет он поддерживал интересную традицию – на рождественском балу выбирал женщину и проводил с избранницей весь ближайший год. А потом без сожаления расставался.
Но на сей раз все пошло не так. Прелестная Фиона Фэрчайлд, ставшая объектом его внимания, совершенно неожиданно предложила ему вступить с ней в законный брак…
Пролог
Декабрь 1853 года
– Сегодня мы представляем собой довольно мрачную компанию. – Оливер Лейтон, граф Норкрофт, окинул неторопливым взглядом друзей, собравшихся в салоне клуба.
– Как тут не быть мрачным? – отозвался Найджел Кавендиш, сын виконта Кавендиша, угрюмо глядя на свой бокал. – Жизнь несется вперед, и еще один год подходит к своему завершению. Мы постарели на целый год и еще на шаг приблизились к неизбежному финалу, который ожидает нас всех.
– Не люблю появляться в середине разговора. – Джонатон Эффингтон, маркиз Хелмсли и наследник герцога Роксборо, опустился на свободное кресло и улыбнулся друзьям. Как всегда, от Хелмсли исходили оптимизм и благожелательность, которые одинаково притягательно действовали как на мужчин, так и на женщин. – Увы, выражения ваших лиц читаются так же легко, как страницы «Морнинг таймс». Полагаю, слово «фатум» фигурирует при разговоре о перспективе женитьбы?
– Что еще способно навести такую тоску на мужчину? – проговорил Гидеон Пирсолл, виконт Уортон, в типичной для него циничной манере, которую он довел до совершенства.
– В самом деле, что? – пробормотал Кавендиш. Хелмсли удивленно вскинул бровь.
– Конечно, мы все согласны, что это наш долг – жениться и произвести наследников, чтобы передать титулы, имения, состояния, продолжить фамилию и так далее. Но согласитесь, страсть и желание – совершенно разные вещи. Женитьба – это пугающая перспектива, которую не может приветствовать ни один здравомыслящий мужчина. – Уортон подал знак внимательно наблюдающему за друзьями официанту, и тот мгновенно пополнил запасы спиртного. – А перспектива такова, что больше никто из нас не может от этого уклоняться.
Уортон был единственным, кто не уклонялся от этого полностью, но этот предмет, по неписаному соглашению, никогда не обсуждался.
– Не могу сказать, что я все еще хочу уклоняться от женитьбы, – мягко заметил Хелмсли.
– Разумеется, не можешь. – Оливер фыркнул. – Мы все видели, как ты бежал что было сил по проходу между рядами в церкви!
Хелмсли принял бокал из рук официанта.
– Просто я пока не нашел подходящей женщины.
– Подходящей? – Уортон возвел глаза к потолку. – Ты имеешь в виду женщину, которая воспламенит твое сердце?
– Не говоря о чреслах, – добавил Кавендиш.
– Женщину, которая заставит сосредоточить на ней все твое внимание? – с неким драматическим изыском добавил Оливер. – Что ж, это относится ко всем вам.
Хелмсли удивленно огляделся:
– Разве я не упоминал об этом раньше?
– Всякий раз, когда речь заходила о потенциальных невестах. – Уортон вздохнул. – Давайте посмотрим, способны ли мы припомнить все требования, предъявляемые к будущей леди Хелмсли: их достаточно много, насколько я знаю.
– Так и должно быть, – твердо заявил Хелмсли. – Моя жена в один прекрасный день станет герцогиней Роксборо, а этому статусу не так-то просто соответствовать.
– Равно как и статусу идеальной жены, – усмехнулся Оливер.
– Идеальная – понятие относительное, – заметил Уортон. – Каждый это понимает по-своему. Я, например, не считаю, что его требования рисуют идеальный образ.
Хелмсли поднял бокал, предлагая тост:
– За то, что подпадает под понятие идеального.
– Идеального? – Оливер фыркнул. – Твое понимание идеального больше походит на то, что здравомыслящий мужчина назовет скорее трудным.
Уортон издал продолжительный вздох.
– Все это самый настоящий вздор, не так ли?
– Да, и это меня страшно беспокоит, – мрачно заметил Кавендиш.
– В самом деле? – забеспокоился Хелмсли. – Может, я сейчас слишком много выпил?
– Это не исключено. – Уортон пожал плечами. – Подобные дискуссии об отношениях между мужчинами и женщинами и о том, что мы желаем и чего не желаем, обычно возникают в конце вечера после длительных возлияний. После того как мы подробно обсудили печальное состояние современной политики и перед тем как углубиться в рассуждения об истинном смысле существования, самое время перейти к подобным разговорам.
– Кажется, для этого не требуется избыточного возлияния, – пробормотал Кавендиш.
– Должен отметить, требования Хелмсли не слишком различаются, будь он изрядно выпивши или трезвый как стеклышко. Это говорит либо о его постоянстве, либо о банальном упрямстве. – Оливер внимательно посмотрел на своего друга.
Упрямство? Не так-то просто обнаружить с первого взгляда заложенное в характере упрямство. Джонатон Эффингтон имел привлекательную внешность, которую дополняли его благожелательность и дружелюбие. К этому добавлялись наличие у него титула, перспектив и семейное богатство. Оставалось лишь удивляться, почему Джонатон до сих пор не нашел невесты, которая полностью отвечала бы его ожиданиям. Конечно, недостатка в кандидатах на роль будущей герцогини Роксборо у него не было, но Хелмсли уже давно дал понять, что его не устраивает невеста покорная, чопорная и добродетельная во всех отношениях, каковую способно породить английское светское общество. Он заявил, что такая жена утомит его до слез, и Оливер не был уверен в том, что Хелмсли не прав. Кавендиш же считал, что от такой жены можно ожидать многих неприятностей.