Свадебный пир, за неимением дома, устроили на лужайке позади хижины Агелая. Добрый старик готов был ради свадьбы своей любимой «внученьки» заколоть половину стада, но это не понадобилось. Пентесилея с несколькими амазонками Улиссы настреляли в лесу, на склонах холмов, столько дичи, что хватило бы и на две тысячи человек. Десяток диких свиней, восемь ланей, пара сотен фазанов (в эту весну их было в лесах особенно много), перепелки и дикие голуби, – все это могло бы украсить столы троянцев и в лучшие времена. Антилох, призвав на помощь неразлучных Троила и Криту, сплел несколько рыболовных садков, и рыбы было наловлено тоже немало. Женщины напекли настоящего хлеба – в троянских погребах удалось найти и муку, и зерно – они сохранились в тех хранилищах, где были засыпаны не в мешки или корзины, а в глиняные сосуды, закрытые крышками. Большая часть зерна пошла на весенний сев – одно из давным-давно заброшенных хлебных полей вблизи Трои было распахано и уже дало всходы, а муку решили расходовать экономно, смешивая с тертыми орехами. Но для свадебного пира ее не пожалели. Не было обычных для троянских пиров фруктов – их заменили собранные на склонах съедобные коренья, сушеные ягоды шиповника, орехи и дикий мед. В погребе, из которого так отважно выбрался на свет придворный врач Кей, оставалось еще не меньше двадцати бочек вина, и Гектор приказал привезти пятнадцать этих бочек на праздник. К тому же амазонки захватили с собой из Темискиры несколько кожаных бурдюков со знаменитым хлебным вином и щедро предложили распить большую его часть на свадьбе.

Большую лужайку, расположенную за ручьем и плавно переходящую в склон холма, уставили наспех сбитыми столами, но так как досок было мало, то основная масса пирующих расселась прямо на земле – на овечьих шкурах, плащах, охапках травы. Рабов у царя Трои пока не было, и угощение разносили несколько молодых женщин, юноши и мальчики-подростки. Посуда была всяческая, от нескольких, случайно уцелевших в Трое, серебряных кубков и блюд до деревянных мисок и кожаных кружек, но это совершенно никого не смущало.

– За всю жизнь не помню такого веселого пира! – сказал Деифоб сидевшему рядом Ахиллу. – Правда, не помню.

– Я тоже, – кивнул герой. – Но мы с тобой и не можем помнить. Тебе сколько было, когда началась война?

– Десять.

– Вот видишь! Рановато для пиров... А мне тринадцать. Наши с тобой пиры еще впереди, брат.

– Хвала богам! – и Деифоб опрокинул восьмой или девятый по счету кубок.

Гектор, среди общего пьяного веселья, казалось, совершенно трезвый (на больших пирах он всегда пил очень мало), подошел к Терситу и Елене и протянул спартанцу меч с рукоятью, отделанной золотом, перламутром и жемчугом. Меч нашелся в одной из бочек, снятых с кораблей Анхиса.

– Это – троянский обычай, – сказал он. – Если царь приходит на свадьбу, то обязательно что-то дарит жениху. Ты был со мной рядом в битве, и я должен бы подарить тебе свой меч, но я собираюсь в путь, и мне может понадобиться мое оружие. Кроме того, тот меч добыт в поединке с Пейритоем, и мне хочется сохранить его.

– Твоего меча я бы все равно не поднял, великий царь! – ответил Терсит, впервые в жизни кланяясь не с ехидным, а с искренним почтением. – Благодарю тебя и обещаю, что если (чего бы мне очень не хотелось!) мне придется пустить в ход твой подарок, я его не осрамлю. Но, кажется, он в ножнах куда красивее, чем без них!

– Будь счастлив, Терсит! – проговорил, подходя к спартанцу, Ахилл, – Ты женишься не мальчиком, но еще не поздно – пускай Елена подарит тебе за оставшиеся годы больше любви и наслаждения, чем за сотню лет!

– Так оно и будет, богоравный Ахилл, – сказал Терсит и поцеловал залившуюся краской жену. – У нее ведь тоже с этим не все ладилось в прежние годы...

Не удержавшись, Ахилл наклонился к самому уху Терсита и прошептал:

– А что если Менелай спохватится и вернется сюда искать Елену? А?

– Я убью его, – сказал спартанец так спокойно и с таким выражением лица, что герой поверил ему...

Пир завершился уже утром. Всю ночь над поляной, освещенной факелами и почти полной луной, звучали веселые возгласы и песни, громыхали несколько найденных в городе тимпанов, а молодые троянцы и троянки плясали возле разложенных тут же костров. Всего в нескольких стадиях от них лежала в развалинах Троя, многие из пирующих еще недавно оплакивали своих погибших близких, и никто не знал, что будет в ближайшее время. Но праздник гремел и властвовал над всеми.

А спустя четыре дня Гектор, Ахилл и Пентесилея, взяв с собою лишь десятерых гребцов, отправились в путь.