– Ты что, жалеешь об этом, отец?

– Я жалею, что боги не дали тебе достаточно быстрого ума, сын! – со вздохом произнес старик. – Почему ты не выехал на поле битвы сразу, едва началась схватка амазонок с ахейцами? Ахилл появился много позже, настолько позже, что Пентесилея и ее воительницы успели загнать Атридово стадо чуть не под самую Троянскую стену. Можно было успеть убить Агамемнона и Менелая, а тогда...

– Но Приам с его перемирием! Его запрет! – крикнул Эней, вновь заливаясь краской гнева.

– А что тогда сделал бы Приам? И ведь в этом случае сражение могло закончиться иначе. Вовремя получив поддержку, Пентесилея могла и в самом деле убить Ахилла. Думаю, она за этим и приехала... Не знаю, как ты, а я кое о чем догадываюсь. Когда Гектор пять лет назад ездил с посольством в Темискиру, вернулся он не таким, как всегда... Потом уже появилась Андромаха.

– Отец, я не понимаю, к чему ты все это говоришь и зачем? – в голосе Энея теперь слышалась усталость. – Что гадать, как могло бы быть? Приам – наш царь, и он не разрешал вступать в битву. Пентесилея не убила Ахилла, а, как я понимаю, он убил ее – во всяком случае, ахейцы вопили об этом на всю равнину. А в меня хотя и не попало Ахиллово копье, но угодил его камень и поломал мне, если верить этому персидскому попугаю, четыре ребра. У меня душа горит драться с наглым мирмидонским выскочкой, слышишь, отец! Я не могу не отомстить ему за этот срам!

– Не глупи, Эней, – уже довольно сурово произнес Анхис. – Мне только не хватало твоего погребального костра! Как бы ты ни мечтал в свое время превзойти Гектора в состязаниях и в воинском искусстве, ты не смог этого добиться. А Ахилл победил Гектора. Его не убить в открытом бою и один на один! Ни тебе, и никому из воинов.

Он помолчал, пристально глядя в помрачневшее лицо сына, потом усмехнулся:

– Но победить, мальчик мой, можно всякого, если только иметь ум. Нам бы царя поумнее да похитрее...

Эней хмыкнул.

– Ты что хочешь этим сказать, отец?

– Хочу сказать, что Трое не позавидуешь... Приам, как показывают события – хотя бы сегодняшнее – начал выживать из ума, Гектор мертв, и могучего, умного и отважного наследника у царя больше нет. Деифоб слишком молод и тоже не особенно умен. Троил – совсем мальчик. А Трое нужен новый царь. Очень нужен!

– Не ты ли мечтаешь сменить Приама на троне, почтенный родитель? – усмехаясь, спросил Эней.

– Куда мне! – вздыхая и лукаво прищуриваясь, возразил Анхис. – Я тоже уже старик, и здоровьем куда слабее Приама. Только ума у меня побольше, и я мог бы пригодиться новому молодому царю, как советчик и мудрый учитель.

Тем более, что новый царь может оказаться прекрасным воином, но не слишком искусным правителем. На первых порах.

– Ты о ком это, отец?

– О тебе, Эней, о тебе... Ты и сам должен понимать, что после гибели Гектора другого наследника в Трое нет.

– Но я... – от растерянности герой не знал, что сказать. Подобные мысли никогда не приходили ему в голову.

– А тогда мы, – как бы не слыша его восклицания, продолжал Анхис, – еще поиграли бы с данайцами в перемирие, а там придумали бы какую-нибудь хитрость, чтобы одним ударом с ними покончить! Можно придумать много хитростей, сын мой. В любом случае, мы бы не отдали им чуть не все богатства Трои, как это собирается сделать мой царственный брат!

– Но Приам не уступит власти ни мне, ни тебе, – все с той же усмешкой заметил Эней. – Ты же не думаешь об убийстве брата?

Анхис бросил на сына короткий взгляд и как бы с сожалением отвел глаза в сторону.

– Конечно, не думаю. Но есть много других способов. Мы поговорим об этом в другой раз, сынок. Тебе нужно выздороветь. И, во имя всех богов, только не думай о схватке с Ахиллом!

Сказав это, двоюродный брат царя Трои поднялся, сильно опираясь на свою сандаловую палку, и спокойно направился к двери.

– Отец! – вдруг крикнул ему вслед Эней. – Уж не радует ли тебя смерть Гектора? Не хотел бы я в это поверить!

– Ты не в своем уме! – тем же ровным голосом проговорил Анхис, чуть повернув голову и глянув через плечо, но не останавливаясь на пороге. – Как могу я радоваться самому страшному несчастью, постигшему Трою? Мой тебе совет – выпей снадобье Кея. Быть может, у тебя прояснятся мысли.

И он затворил за собою двери так же старательно, как сделал это, оставшись с сыном вдвоем.

Факелов в шатре горело не меньше двух десятков. Половина из них, сделанных наспех и слишком сильно насмоленных, изрядно чадила, и, хотя полог был откинут, шатер постепенно наполнялся духотой и смрадом. Величина шатра позволяла собравшимся в нем людям чувствовать себя довольно свободно, хотя их было здесь не меньше сотни: все ахейские базилевсы, их помощники и военачальники, колесничии и лучшие воины, удостоенные за свою отвагу права голоса на собрании царей.

Собравшиеся были в таком возбуждении, что даже властному Агамемнону очень долго не удавалось их утихомирить и овладеть общим вниманием. Нападение амазонок, пережитые смятение и ужас, гибель многих отважных воинов, раны, злость, усталость – все это лишило ахейцев способности слушать и обдумывать чужие и свои слова. Ими владели только гнев и жестокая радость, воцарившаяся при виде гибели их неумолимых врагов. В шатре стояли крик и гомон, и долгое время этот шум невозможно было прекратить.