Он снова засмеялся — с удовольствием, уверенный в себе. Теризу окутывал его запах: запах пота и уверенности.

— Гарт хотел убить вас, когда вы покидали Низинный Дом, но я не позволил. Без сомнения, ваша смерть, как и смерть Джерадина, была бы нам выгодна. Но тогда кто сообщил бы Джойсу о том, что случилось с королевой? Как еще мне удалось бы свести вас с Джойсом, если не оставив в живых?

Вы прекрасно служили мне, несмотря на строптивость. — Его пальцы продолжали свою работу между ее ног. — Единственное, что меня печалит, — я еще не изловил Джерадина. Но обязательно изловлю. Я уже говорил, что должен придумать совершенно особенное наказание за его постоянные вмешательства, за его непроходимую тупость… и я накажу его.

Если вы будете покорной, миледи, то вас ждет жизнь, о которой многие женщины могут лишь мечтать. Но его, — пальцы Эремиса причиняли ей боль, заставляя стонать, — его я уничтожу.

— Сомневаюсь в этом, — ответила она, тяжело дыша, чтобы уменьшить боль. Она собиралась убить его. А для этого нужно было прожить достаточно долго. — Он в силах осуществлять воплощения, которых вы не понимаете. Воплощения, о возможности которых вы не подозревали, до тех пор пока он не доставил меня в Орисон.

На мгновение смех Эремиса напомнил рык.

— Это правда. И это оскорбляет меня. Но, как всегда, я был предупрежден заранее. Предсказание Гильдии заставило меня повнимательнее приглядеться к Джерадину. Да и Гилбур многое узнал, обучая его делать зеркала. Это позволило мне запустить механизм опасностей и отвлекающих маневров, который мешал вам обоим открыть свои таланты, узнать, что вы собой представляете. А еще позволило вызвать среди Мастеров неуважение к вам и лишить помощи Гильдии. Таким образом я выиграл массу времени.

А сейчас, естественно, он бессилен. Вы напрасно угрожаете мне его могуществом. Он не может воплотить то, чего не видит.

— Знаю. — Териза ответила хрипло — слишком хрипло. Она не собиралась выставлять напоказ свою ярость. — Но и вы ничего не видите. Вам иногда нужен свет — иначе вам придется отказаться от планов захватить Орисон, Мордант и Аленд и провести остаток жизни, ограничившись насилием надо мной. — Она почувствовала, что он улыбается. — А когда появится свет… — она сделала все возможное, чтобы каждое ее слово казалось ножом, вгоняемым ему в сердце, — вы обнаружите, что он слишком много знает о вас. Он знает, как использовать плоские зеркала и не обезуметь.

Эремис отреагировал живее, чем она ожидала. Он напрягся и шумно выдохнул сквозь зубы; его рука поползла вверх по ее животу, словно для того, чтобы терзать груди или ударить по лицу.

— Ну и как же, миледи?

Продолжая лгать, выражая сопротивление лишь голосом, она сказала:

— Вы воплощаете плоское зеркало в изогнутом, а затем осуществляете оба воплощения одновременно.

И потеряла преимущество так же быстро, как получила. Мастер расслабился, напряжение покидало его, в то время как пальцы терзали ее соски.

— Это совершенно изумительно, — заметил он. — Должен сказать, поражаюсь способности Джерадина оказываться близким к правде. Но сейчас даже Барсонаж определил, что техника, о которой вы говорите, невозможна. Зеркало при такой попытке превращается в порошок.

Подлинный секрет, миледи, в окислителе, который входит в состав изогнутого зеркала. Это мое открытие, плод моих каторжных трудов. Я открыл, как делать зеркала, в которые можно воплощать другие зеркала. В это мгновение только решимость Теризы убить его спасала ее от отчаяния. В ней просто не оставалось места для гнева и страха, после того как ее последняя надежда рухнула.

— Большая часть моих коллег—Мастеров, — продолжал Эремис, — будут смеяться до колик, если узнают, на что я тратил годы, став Воплотителем. Но мое маленькое открытие потрясет мир. Когда я закончу, весь Мордант, Аленд и Кадуол будут у моих ног, и даже верховный король Фесттен узнает о моем превосходстве.

Эта перспектива наполнила его страстью. Он снова принялся целовать Теризу, и в этот раз она чувствовала жажду плоти, когда его рот прикусывал и сосал ее соски, когда его язык скользил по ним. Его свободная рука снова оказалась в ее штанах, стягивая их вниз, открывая ему Теризу.

Если бы он отпустил ее руки — всего на мгновение — она уж постаралась бы выцарапать ему глаза. Но, несмотря на свое торжество, он не ослабил хватки.

Она никак не могла заставить его остановиться. Но ей и не пришлось. Незнакомый скрипучий голос сказал из темноты с тайной насмешкой:

— Фесттен хочет видеть тебя.

Чуть не лопаясь от гнева, Мастер Эремис вскочил на ноги и отодвинулся от Теризы.

— Неужели меня всегда будут прерывать на самом интересном месте? Она — моя, говорю тебе, я заслужил ее. А Фесттен мной не распоряжается.