Должен признать, что, когда ты сообщил мне о похищении королевы, я действовал… — он поджал губы, — несколько нелогично. Я всегда намеревался лично возглавить все силы, какие можно собрать. Я собирался умолять, угрожать — лишь бы добиться союза с Маргоналом. Я мог пригрозить Гильдией. По этой причине мой старый друг, — он кивнул на лежащего в кресле Тора, — не вписывался в мои планы. Я не знал, зачем бы он мог мне понадобиться.

— Во всем виновата я, — сказала Териза неожиданно. Джерадин стал между ней и королем явно по какой—то серьезной причине, по причине, которую она должна уважать. И тем не менее, она не сумела сдержаться. — Вы делали то, что и должны были делать. Вы мучили Тора, и Смотрителя Леббика, и Элегу, и всех остальных, чтобы никто не догадался, что ваша слабость — ловушка.

Чтобы они не выдали вас. Но я вас выдала. Я сообщила Эремису, — при одной мысли о враге у нее сжалось сердце, — что вы знаете, что делаете. Вот почему он схватил королеву.

Король остро взглянул на нее, так остро, что Териза покраснела. В его взгляде не было обвинения. После короткой паузы он сказал:

— Миледи, вас просто обманули, — и переключил внимание на Джерадина.

— Как я сказал, — продолжил он, — я поступил нелогично. Я бросил вас. Хотя Знаток умолял меня не отказываться от моих планов, я заставил Хэвелока воплотить для меня его странного друга, и быстро, словно на крыльях, это облако доставило меня в провинцию Файль. На развалинах Низинного Дома я нашел следы слуг Файля и его солдат, которые преследовали Торрент и королеву. Следы довольно скоро привели меня к Торрент — я сказал довольно скоро, но это заняло много времени, иначе я вернулся бы на день или два раньше, — а Торрент сама привела меня к королеве.

С большим трудом, ценой лишений и подвергаясь многим опасностям, — его глаза горели гордостью, — моя любимая слабая дочь спасла свою мать. Ее помощь позволила мне найти королеву и освободить ее.

Ее похитители защищались, как могли… Довольно отчаянно, что помешало мне и людям Файля схватить их и подвергнуть допросу, — но в конце концов мы победили. — По его доспехам видно было, что битва далась нелегко. — Когда я отвез королеву Мадин и Торрент в безопасное место в Ромише, друг Хэвелока доставил меня сюда так быстро, как только смог. Джерадин выслушал этот отчет без особого удивления или восторга. Когда король Джойс закончил рассказ, он небрежно спросил:

— А вы не побывали в Орисоне? Вы не принесли оттуда никаких новостей? Король начал терять терпение.

— Неужели я похож на человека, который тратит время на болтовню и сбор сплетен? Я знал, что если не обнаружу вас здесь, то немедленно вернусь в Орисон. Но я знал и другое — если я появлюсь там и не застану вас, то отсрочка может помешать мне присоединиться к вам. Я ничего не знаю, ничего не слышал с того момента, как покинул зал аудиенций.

Джерадин, — сказал он грозно, — мне нужно знать, что произошло в мое отсутствие. Я должен услышать, что заставило Орисон заключить в союз с принцем Крагеном. Я не могу идти в битву, не зная этого.

— Милорд король, — ответил Джерадин, не обращая внимания на нетерпение Джойса. — Эремис захватил моего брата Найла в заложники и удерживает где—то поблизости — в каком—то укромном месте. Эремис задумал использовать его против нас. Против меня. И в этом моя вина. Если бы я не так решительно пытался отстранить его от участия в заговоре леди Элеги и принца Крагена, он не попал бы в лапы Эремиса. Не оказался бы заперт в подземелье, где Эремис смог добраться до него.

Но в этом и ваша вина. Вы ведь всегда были другом Домне. Всегда с радостью принимали Артагеля. Всегда ласково относились ко мне. И никогда не замечали Найла.

Ваша вина не меньше моей. Его переполняло желание служить вам. И с самого начала в нем горел огонь преданности, особенно после рассказов Артагеля и Домне. Он был готов умереть за вас с тех пор, как ему исполнилось шесть.

— Джерадин, — рявкнул король.

Тем не менее, Джерадин продолжал:

— Почему вы не ценили его, как других? Почему не поручили ему что—нибудь, чтобы спасти его, когда он был достаточно молод и его можно было спасти?

— Вы забываетесь, — буркнул король. — Я проделал весь этот путь не для того, чтобы отвечать на подобные вопросы.

— Но вам придется ответить, — сказал Джерадин, словно был в этом уверен — словно обладал способностью заставить короля сделать все, что захочет. Властность в его голосе едва пробивалась, Териза с трудом различала ее. Но Джерадин собирался вырвать у короля правду.

И король ответил. К ее изумлению, он сдался, тяжело вздохнув, глядя смущенно; Джерадин разбередил его старую рану.

— Да, — пробормотал он, — все верно. Ты прав. Я всегда пренебрегал им. В его тупом повиновении было нечто такое, что мне никогда не нравилось. Он начинал жалеть себя прежде, чем я начинал жалеть его — и потому у меня пропадало желание его жалеть.

Но причина не в этом.

Артагель — совсем другое дело. Его талант к фехтованию был очевиден. Всякий готов был с радостью признать его. А ты, Джерадин… — Взгляд короля был гневным и жалким одновременно, словно его мучило чувство вины. — Я выбрал тебя не из желания избавиться от Найла. Я бы не поступил так с сыном друга. Нет, я выбрал тебя потому, что знал о твоей незаменимости из предсказания Хэвелока. Джерадин громко вздохнул, но король продолжал.

— Зеркало, которое он разбил, когда ты был еще младенцем, показало мне, как ты появляешься в предсказании Гильдии, — на время голос короля зазвучал глухо, словно стук по сухому бревну, — окруженный зеркалами, в которых тебя обступали сцены насилия. Как мне следовало поступить? Мне нужно было спасти себя, если возможно. Но нет — я дал шанс тебе спасти меня.