– К чертям эту реальность, если есть выбор.

– Лучше прикиньте, каково будет принимать приказ об отправке Руба в гидравлический пресс. Вы выдержите это во второй раз?

– Вы смогли бы отдать такой приказ... сир?

– Разумеется. Вы сами нагрузили меня этими генами, – оскалился Кирилл. – Я не могу допустить существования неподконтрольной силы.

– Хорошо. – Адмирал выпрямил спину, насколько мог. – Ответственность за последствия я беру на себя.

Столы, составленные вплотную друг к дружке, горы инфочипов в прозрачных пластиковых лотках и бюрократический ритуал такой сложности, что поначалу Натали вовсе головы не поднимала. Место ей досталось неудобное: посредине стены, уютные углы были заняты старожилками. Над головой вечно гудел и бил холодной струей кондиционер. Она замерзала, вынужденная кутаться в шаль поверх делового костюма. Товарки же задыхались от духоты: кондиционер в подземном помещении оборонного завода был вещью жизненно необходимой. Горели люминесцентные лампы, превращая сотрудниц в раскрашенные манекены. Тот же бункер, по существу, лицемерно маскирующийся бурлящей полнотой жизни.

В том, что она устроилась сюда через восьмые руки, не было ничего удивительного. Все сидевшие в этой комнате состояли в тех или иных отношениях с ответственными менеджерами, да и сама прогулка генерального -румяного шестидесятилетнего бодрячка – по офису неизменно сопровождалась шлепками, щипками и восторженными взвизгиваниями. Вновь пришлось столкнуться с известным предрассудком, что якобы понятие «стюардесса» адекватно переводится как «первоклассный секс на халяву». Не то что бы у нее были реальные основания опасаться посягательств на личность и достоинство, всё же это был офис компании, а не темный закоулок фабричного квартала, но в памяти еще стоял блеск эполет, а в остальном достаточно было держать «опасность» в поле зрения и не поворачиваться к ней уязвимым местом. То бишь спиной.

Поначалу ее сочли «очередной» пассией и встретили настороженно. Замолкали в ее присутствии непринужденные разговоры, а две-три, чуя в ней новую силу на подъеме и рассчитывая на расположение, поспешили в укромном уголке поделиться чрезвычайно важной информацией по расположению центров силы коллектива и связей меж ними. Заодно дополнив ее моральными портретами сослуживиц и тайнами их пороков. К некоторому замешательству Натали обнаружила, что не в состоянии установить однозначное соответствие между множествами их лиц и имен. Как будто место, реально занимаемое ею в пространстве, было от них в сотнях световых лет.

Навык стюардессы, впрочем, вполне справлялся с неуклюжими домогательствами чиновничков, ответственных за участки. Деловой костюм невзрачного цвета с юбкой значительно ниже колена на фоне витрины декольте, топиков в крупную розу с платиновыми купидончиками в качестве язычков «молний», мини-шортиков из флекс-кожи в сочетании с сапогами на шпильке и разноцветных искусственных шубок выглядел как вызов, как доспехи рыцаря, как скафандр высокой защиты, в котором она несла свою службу в агрессивной среде. Для самой Натали он был чем-то вроде хитинового скелета, не позволявшего ей растечься безвольной субстанцией, утратившей способность к поддержанию формы. Девушки меж собой решили, что она ведет рискованную, но расчетливую и тщательно выверенную партию. Менеджеры немедленно приняли этот вызов на свой счет.

Потом обнаружилось, что она – обычный «синий чулок».

Считалось, что зарывшись в землю, Зиглинда сможет еще долго огрызаться против захватчиков. По одному из видеоканалов ежедневно транслировали курс лекций по тактике партизанской войны. Сотрудница, у которой был сын-подросток, утверждала, что мальчишек от него не оторвать.

С этим спорил худой и нервный инженер, сверявший в бухгалтерии какие-то цифры и вызванный к разговору чашкой кофе. Размахивая руками, он кричал, что Чужих на планету пускать нельзя, что даже вынужденные уйти, они покинут ее, только залив плазмой с орбиты. Кричал он так громко, что вскоре Натали уже переводила его участок ответственности на другое имя.

Среда давила. А ведь вначале Натали скрашивала ожидание поезда, воображая, как объявят победу – настрой СМИ был неизменно оптимистичен – и транспорты с орбиты пойдут вниз. И можно будет помчаться туда и уж как-нибудь протолкаться. В само здание космопорта, конечно, не попасть, наверняка там пригласительные билеты для членов семей, и можно представить, каких масштабов достигнет массовое восторженное безумие. Но все-таки... Разве она сможет остаться в стороне? Он и не вспомнит. Можно себе представить, сколько у него было... таких. Или нет? Или – да?

Сложить цифры восемнадцатью разными способами, убедиться, что итоги не равны, и по комму, а иногда и спускаясь в цеха, долго и мучительно выяснять причины расхождений.

Измученные производственными накладками, необходимостью выйти на плановую цифру, а более всего – бюрократической процедурой, инженеры откровенно считали ее шлюшкой из верхов, но по крайней мере тут ее не встречали сальной усмешкой и не провожали скабрезностями в спину, столь бесстыдно-невинными, что казалось – они заложены в основе существования мира и способны подменить собой почву под ее собственными ногами. О Натали забывали, стоило ей подняться со стула, и это устраивало ее больше, поскольку не приходилось опасаться за тылы.