Человек не мог поверить своим глазам; он вошёл, и наперекор самому себе склонился к ногам Нагарджуны. Нагарджуна сказал: «Теперь ты можешь идти, потому что у меня больше ничего нет. Радуйся и оставь меня в покое».

Но вор сказал: «Подожди: я бы тоже хотел быть таким же непривязанным к вещам, как и ты. Ты заставил меня почувствовать себя таким бедным. Есть ли путь, следуя по которому я тоже однажды смогу достичь такой вершины осознания?»

Нагарджуна ответил: «Да, есть такой путь».

Вор сказал: «Но одно я хочу тебе сразу сказать: не говори, что я должен прекратить воровать. Потому что куда бы я ни пошёл — а я ходил ко всяким мистикам и святым, а сам я известный здесь вор, так что все они знают это — так вот, они сразу же говорят: «Сначала прекрати воровать», а этого я не могу сделать. Я пробовал, но этого я не могу, поэтому, пожалуйста, не ставь такое условие. Всё остальное, что ты ни скажешь, я выполню».

Нагарджуна сказал: «Видимо ты ещё не встречал настоящего мистика или святого. Ты, должно быть, видел только бывших воров. Иначе, почему кто-то должен беспокоиться по поводу того, что ты вор? Будь вором! — это не моё дело. Меня это не волнует. Только одна вещь есть, которую я хотел бы тебе посоветовать, это: иди и делай всё, что чувствуешь нужным, но только осознавай, будь бдительным! Не делай ничего бессознательно, механично, как робот».

Вор сказал: «На это я согласен. Я попробую».

Нагарджуна сказал: «Я подожду здесь, в этом монастыре пятнадцать дней. Затем ты можешь прийти и рассказать».

На десятый день вор прибежал, весь в испарине, и сказал: «Ты хитрый малый! Я пробовал непрерывно все десять дней. Когда я входил — и это было настоящим чудом: никогда ещё в моей жизни у меня не было такой удачи — я входил в дома, открывал их сокровищницы, и вдруг я вспоминал твои слова и начинал осознавать, и когда я осознавал, ко мне приходил такой покой, что я не мог двигаться. Мои руки не хотели двигаться! Когда я бессознателен, мои руки работают. Но ведь я тебе обещал. Я становился сознательным опять — я не мог уносить вещи с собой. Мне приходилось их оставлять. Все десять дней! Так что, пожалуйста, посоветуй мне что-нибудь ещё».

Нагарджуна сказал: «Это единственное, что я мог тебе сказать. Теперь всё зависит от твоего выбора: ты можешь не принять осознание и оставаться вором, либо ты можешь принять осознание и потерять вора в себе. Это уже зависит от тебя. Я не буду говорить тебе прекратить воровать. Продолжай воровать, если можешь делать это с осознанием. Тогда я за тебя не волнуюсь».

Вор сказал: «Но ведь это невозможно. Я пробовал целых десять дней. Если я осознаю, я не могу украсть. А когда я краду, я не осознаю». И он добавил: «Вообще-то, ты меня поймал — я уже не могу расстаться с этим осознанием. Я его распробовал. Теперь оно дороже всего. Теперь для меня нет ничего дороже этого».

Нагарджуна сказал: «Тогда больше ко мне не приходи. Иди и учи этому других воров!»

Внутренний голос — это не голос. Это энергетическое явление. Над вами берёт верх осознание, тишина. И в этой вот тишине всё, что бы вы ни делали, будет правильным; всё, что не правильно, вы просто не сможете делать. Поэтому я не требую от вас не делать этого, а делать то.

Я просто напоминаю вам то, что Нагарджуна сказал вору: Просто будьте сознательны!

Если вы не осознаёте, тогда вам будет нужно выбирать. Если вы не осознаёте, то перед вами одни альтернативы — делать это, либо делать то — человек в постоянном замешательстве. А если есть осознание, то уже нет альтернатив. В осознании нет предпочтения. Оно просто-напросто заставляет вас делать то, что правильно. Не возникает потребности в выборе. Поэтому не спрашивай, до какой степени можно полагаться на свой внутренний голос.

Во-первых: внутренний голос — это не голос. Это тишина.

Во-вторых: незачем задаваться вопросом о степени доверия: «Где пределы?». Просто оставайся в этом состоянии внутреннего молчания, полного молчания. Добродетель — вторична. Это не предмет, над которым нужно работать. Она идёт следом за осознанием, как тень; это следствие.

Шестой вопрос: Я знаю о своём постоянном желании быть одобренным и принятым другими. Но я не хочу быть во власти этого желания. Как можно этого добиться?

Нужно просто увидеть, насколько это глупо. Тут нечего добиваться. Нужно увидеть всю нелепость, и тогда это исчезнет, не нужно будет ничего делать. Хворь не лечат: она просто проходит. Надо просто попробовать увидеть её нелепость. Я сейчас расскажу несколько анекдотов.

Женщина, которая только что переехала в просторный особняк, встретила знакомую, живущую в другом особняке на краю поместья.

«Добро пожаловать в наше общество»,— приветствовала её местная обитательница.

Вновь прибывшая, надменно пройдя мимо, ответила: «Пожалуйста, оставьте меня в покое. Я никогда не разговариваю с низшим сословием».

«О, — ласково воскликнула обитательница, — и где же вы его видите?»

Каждый — эгоист. Непросто увидеть, что все в одной лодке. Вы можете убедиться, что все в одной лодке. Просто присмотритесь, ведь все в своём глубоком невежестве продолжают оставаться эгоистами, продолжают жить принципами эго. Никто во всём мире не собирается удовлетворять ваше эго; каждый старается удовлетворить своё собственное. Разве у кого-то есть время удовлетворять ваше эго? И даже когда кто-то удовлетворяет ваше эго, он, должно быть, удовлетворяет его для того, чтобы удовлетворить своё.