Нет. Просто жена ушла от меня. Ей наскучило быть женой милиционера.

Извините, пожалуйста.— Голос Барбары Ярецкой потеплел.— Я не хотела вас задеть.

Ничего. Это уже давняя история. Хотите, я вам помогу? Имейте в виду, я довольно сведущ в домашнем хозяйстве. Умею варить яйца и всмятку, и вкрутую. Приготовление яичницы и манной каши на молоке тоже не составляет для меня проблемы.

Так почему же вы до сих пор не бросили работу в милиции и не устроились шеф-поваром в «Гранд»? — рассмеялась зеленоглазая панп Барбара.— Помогать мне не нужно. Спасибо. Сама справлюсь.

Вопреки предупреждению хозяйки ужин оказался не таким уж скромным. Копчености, сардины, сыр и даже бутылочка «Рябиновой», холодная, прямо из холодильника.

—Наша рябиновка в последнее время стала хуже,— заметил майор, разливая ее по рюмкам.— Впрочем, так люди говорят с самого окончания войны и, наверное, будут повторять до конца столетия, а возможно, и долее. А может, если так пойдет, то настанет время, когда ее вовсе перестанут пить! — Майор весело рассмеялся.

Ужин прошел в приятной атмосфере. Барбара Ярецкая немного оживилась и перестала относиться к Калиновичу с плохо скрываемой настороженностью. А тот мог быть, когда хотел, интересным собеседником. Двадцать лет работы в милиции дали ему в изобилии темы для разговоров.

Когда же был подан крепкий ароматный чай и на столе появился венгерский коньяк, хозяйка спросила:

Майор, надо думать, вы не затем пришли сюда, чтобы немного развлечь одинокую вдову?

Я очень хотел это сделать,— искренне ответил Калинович,— по не осмеливался. Мне нужно было найти какой-нибудь предлог.

Догадываюсь какой. В мастерскую приезжала милицейская машина и забрала всех работников. Отсутствовали они более двух часов. Оказалось, их возили в прозекторскую и показывали какого-то убитого человека. Наверное, именно с этим и связан ваш визит ко мне?

Да,— ответил майор.— Вы читали в газетах о найденном в Висле «человеке в мешке»?

Я сейчас не читаю газет. Они действуют мне на нервы. С нервами у меня теперь вообще плохо. Да и не удивительно... Впрочем, я что-то слышала об этом — по радио или телевидению. Найден чей-то труп?

Да. Два рыболова обнаружили на дне реки большой куль. Когда его открыли, там оказался труп мужчины, убитого ударом в затылок.

Какая страшная находка! — с содроганием сказала Ярецкая.

Никак не можем установить личность убитого, признался майор.

Почему же вы предположили, что мои работники могут опознать этого человека?

Произошла поразительная история. Адвокат Мечислав Рушинский, тот самый, которого ваш муж уполномочил быть исполнителем своего завещания, узнал в убитом... как вы думаете, кого? Влодзимежа Ярецкого.

Вы шутпте?! — Ярецкая была возмущена.

Никогда не позволил бы себе так шутить. Рушинский заявил, что готов под присягой показать, что это труп Ярецкого. Мало того. Показания адвоката подтвердились и свидетельством курьера нотариальной конторы Францишка Медушевского.

Это невероятно.

Согласен с вами. Представляете, какое замешательство вызвали эти два заявления? Вот почему мы возили в прозекторскую работников мастерской.

Ну и что же?

Они все как один заявили, что никогда не видели и не знали убитого.

Разумеется. А как же иначе могло быть?

Тем не менее мы обязаны были все тщательно проверить, хотя я с самого начала был убежден, что адвокат ошибается.

А почему вы меня не вызвали?

— Хотелось избавить вас хотя бы от этого переживания.

Большое спасибо, майор,— с чувством сказала Барбара и в знак признательности нежно коснулась руки майора.

Я решил навестить вас и, как вы говорите, по излюбленной мною методе задать вам несколько вопросов полуофициально.

Слушаю вас,— сказала Ярецкая, на этот раз с улыбкой.

Скажите, пожалуйста, был ли какой-либо шрам на теле Ярецкого?

Да. Послеоперационный. В молодости его оперировали по поводу левосторонней паховой грыжи. Шрам был почти незаметен. Осталась только чуть приметная белая

полоска.

А еще рубцы были?

Нет.

Это точно?

Ну, знаете ли! После семи лет замужества жена не может не знать этого.— Расспросы майора в конце концов вогнали в краску Барбару Ярецкую.

Извините меня, но это очень важно.

Повторяю, у мужа был только один послеоперационный шрам. И никаких других.

Адвокат Рушинский утверждает, что, помимо общего сходства «человека в мешке» с его клиентом, у обоих на правой руке выше запястья был довольно большой шрам..