Шрифт:
Вот эти строки:
«Россия -
Страшный, чудный звон.
В деревьях березь, в цветь – подснежник.
Откуда закатился он
Тебя встревоживший мятежник?
Суровый гений! Он меня
Влечет не по своей фигуре.
Он не садился на коня
И не летел навстречу буре.
Сплеча голов он не рубил,
Не обращал в побег пехоту. ….
Для нас условлен стал герой
Мы любим тех, кто в черных масках,
А он с сопливой детворой
Зимой катался на салазках.
И не носил он тех волос,
Что льют успех на женщин томных, -
Он с лысиною, как поднос
Глядел скромней из самых скромных.
Застенчивый, простой и милый,
Он вроде сфинкса предо мной.
Я не пойму, какою силой
Сумел потрясть он шар земной?
Но он потряс…
Шуми и вей!
Крути свирепей, непогода,
Смывай с несчастного народа
Позор острогов и церквей»24.
Ленин – сфинкс. Образ заимствован у Клюева. И, действительно, можно ли понять, какой силой вождь потряс земной шар?
Ответа нет. Любопытно, что у Есенина две России: первая -чудный церковный звон и дивный пейзаж Родины; вторая – Россия – позор острогов и церквей. Поэт мечется между прошлым и настоящим. Он пересматривает историю России;
«Была пора жестоких лет,
Нас пестовали злые лапы,
На поприще крестьянских бед
Цвели имперские сатрапы».
Далее политэкономия в духе школы Покровского и не то, что это неправда, но, что называется: правда, да не вся:
«Монархия! Зловещий смрад!
Веками шли пиры за пиром,
И продал власть аристократ
Промышленникам и банкирам.
Народ стонал, и в эту жуть
Страна ждала кого-нибудь…
И Он пришел…
Он мощным словом
Повел нас всех к истокам новым… …
И мы пошли под визг метели,
Куда глаза Его глядели:
Пошли туда, где видел Он
Освобожденье всех племен… …
И вот Он умер… …
Того, кто спас нас, больше нет.
Его уж нет, а те кто вживе,
А те, кого оставил ОН,
Страну в бушующем разливе
Должны заковывать в бетон.
Для них не скажешь: «Ленин умер!»
Их смерть к тоске не привела.
Еще суровей и угрюмей
Они творят Его дела..,» 25.
Страна ожидает Мессию – Он приходит и народ идет за ним. Нечто ветхозаветное в стихах Есенина. Но страна крестьянская и христианская: ожидание чуда, ожидание Избавителя…
Сравнение Ленина с Петром Великим со временем станет расхожим. Правда, с добавлением различных «но». Заключительные слова поэмы «Песнь о великом походе» в варианте, опубликованном в журнале «Октябрь». (Москва, 1924 г., №3), то есть почти сразу же после смерти Ульянова. Есть строки, связывающие геополитические идеи Петра и Ленина в отношении Востока. И на сцене появляется также тень Клюева, плененного Востоком:
«Бродит тень Петра
И дивуется
На кумачный цвет
В наших улицах.
На кумачный цвет,
Нами вспененный
Супротив всех бар
Знаком Ленина.
В берег бьет вода
Пенной индевью
Корабли плывут
Будто в Индию» 26.
Еще более интересен отрывок из прозы «Сестра моя -жизнь», из автобиографических записок Пастернака. При чем поэт не боится говорить иносказательно о пресловутом «пломбированном вагоне» и терроре.
«Ленин, неожиданность его появления из-за закрытой границы; его зажигательные речи; его в глаза бросающаяся прямота; требовательность и стремительность; не имеющая примера смелость его обращения к разбушевавшейся народной стихии; его готовность не считаться ни с чем, даже с ведущейся и еще и не оконченной войной ради немедленного создания нового невиданного мира; его нетерпеливость и безоговорочность вместе с остротой его ниспровергающих, насмешливых обличений, поражали несогласных, покоряли противников и вызывали восхищение даже у врагов.
Как бы ни отличались друг от друга великие революции разных веков и народов, есть у них, если оглянуться назад, одно общее, что задним числом их объединяет.
Все они – исторические исключительности или чрезвычайности, редкие в летописях человечества и требующие от него столько предельных и сокрушительных сил, что они не могут повторяться часто. Ленин был душой и совестью такой редчайшей достопримечательности, лицом и голосом великой русской бури, единственной и необычайной. ОН с горячностью гения, не колеблясь, взял на себя ответственность за кровь и ломку, каких не видел мир, ОН не побоялся кликнуть клич к народу, воззвать к самым затаенным и заветным чаяниям, ОН дал морю разбушеваться, ураган пронесся с его благословения» 27.
Небольшой эвфемизм: страшные слова об обращении к самым низменным инстинктам народа, вызывают озноб. Здесь же уместно вспомнить, что же мог знать о Ленине средний русский интеллигент в дореволюционное время? Проще всего он заглянул бы в 24-й том Нового энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона и мог бы прочитать довольно скромное сообщение на тридцати четырех строках. Приводится биография политического деятеля, использующего псевдоним Ленин. Исключение из Казанского университета трактуется как следствие того, что Ульянов был «родственником казненному брату». Перечислены его экономические и политические работы. Его представляют как крайнего и последовательного марксиста, лидера большевизма. В Энциклопедическом словаре Ф. Павленкова (СПб, 1913 г.) всего-навсего 7 строк. И это кажется – все 28. Мы перечислили ряд поэтов, заметивших Ленина. Ну, а что «первый поэт России» Александр Блок: «Блок проходит мимо Ленина. Он не слышит «музыки» в речах Ленина. Ему, напротив, кажется, что большевики-то – это какой-то поплавок на поверхности разбушевавшихся народных масс, а Ленин и его разумность, очевидно, казалось Блоку лишь порождением того же интеллигентского разума, который хочет сделать прививку своих программных затей к великому, внезапно выросшему таинственному древу, родившемуся в недрах народа»29. В конце концов в поэме «Двенадцать» появляется Мессия – Иисус Христос, но это не Ленин.