— Он здесь, — произнес Эван теперь уже суровым и холодным голосом. — Пойдем. Должна быть другая дверь, где полиция нас не заметит.

— Отель большой, Эван. Как мы узнаем, на каком он этаже? В каком номере?

— Теперь, когда я знаю, что он здесь, — губы Эвана растянулись, обнажив зубы, — номер его я найду.

Они разыскали боковую дверь, совсем маленькую по сравнению с шикарным стеклянным и бронзовым главным входом, и проскользнули внутрь, стараясь незамеченными добраться до лестницы.

— В вестибюле он себя экранирует, — объяснил Эван, когда они поднимались по лестнице, — но у себя на этаже он вряд ли об этом побеспокоится. И останется след.

Роланд за каждой дверью ожидал увидеть на кремовых коврах липкие смоляные следы Тьмы, но когда Эван втащил его на шестой этаж и сказал «здесь», ничего подобного там не было: ни на ковре, ни на стенах цвета розовой лососины не было ни пятнышка. Тогда Эван протянул руку и провел по глазам Роланда, и тут Роланд чуть не исторгнул свой завтрак.

Адепт без раздумий двинулся по коридору, Роланд за ним, стараясь не отрывать глаз от его спины. И без того мелькавшее в боковом зрении было ужасно. Эван остановился, и Роланд поднял глаза. Медная табличка на двери гласила: «666».

— Ну что ж, по крайней мере у Тьмы есть чувство историзма, — шепнул Роланд себе под нос, гадая, что это: случайность, шутка или предупреждение. Если бы все это было в кино, сейчас ему полагалось бы завопить: «Нет! Не открывай!» Сквозь дерево и краску двери сочилась аура — скажем так, зла. Роланд проглотил слюну и облизал губы — от возбуждения, не от страха. Слишком нереальным все это казалось, чтобы бояться.

Эван приложил ладонь над замком, и дверь бесшумно распахнулась.

Повсюду в номере лежала Тьма. Она свисала с потолка эбеновой паутиной, растекалась лужами по полу. На стенах цвели огромные пятна плесени, в некоторых Роланду мерещились лица. Кондиционер исправно шумел, но в номере воняло стоячей водой и чем-то еще более противным.

— Ушел, — проворчал сквозь зубы Эван, медленно поворачиваясь в середине номера.

Роланд прикрыл рукой глаза, когда Эван полыхнул светом, и Свет выжег все следы Тьмы в комнате. И как ни хотел он, чтобы все поскорее закончилось, от сознания, что Армагеддон откладывается, он испытал такое облегчение, что колени задрожали. И тут раздался звук открывающегося лифта, и послышались голоса:

— Ради Бога, Джек, нам не нужно подкрепление для допроса подозреваемого. И к тому же, если он будет дергаться, я его пристрелю с удовольствием.

Копы, понял Роланд. И теперь испугался по-настоящему.

Схватив Эвана за футболку на спине, он притянул его к себе и в нескольких тщательно подобранных словах описал ситуацию. Эван не обратил внимания, и Роланд подумал о других не менее тщательно подобранных словах, которые ему хотелось произнести, хотя времени уже не было.

Эван явно не врубался, а голоса были все ближе. Коридор, вспомнил Роланд, тянется прямо и широко от номера до лифта. Выскочить незаметно просто невозможно. В отчаянии он оглядел номер. Спальня или ванная? Нет, это будет ловушка. За мебелью? Ничего такого большого, что не стояло бы вплотную к стене.

Может быть, действовать в наглую?

— Дверь открыта!

В наступившей тишине звук расстегиваемых кобур прозвучал слишком громко и абсолютно определенно.

Наверное, не стоит.

Роланд втолкнул безмятежного Эвана в единственное убежище, до которого мог добраться: встроенный гардероб возле двери. Следующие несколько секунд шума и замешательства он с закрытыми глазами молился.

— Удрал, кажется, — тихо сказал констебль Брукс, склонив голову и прислушиваясь к малейшему шуму.

Роланд старался заставить сердце биться не так громко. В любую минуту, в любую секунду эти спины в голубой броне могут повернуться — и все. Их задержат как пособников убийцы, и Тьма будет действовать без помех. Голосок у него в голове, вякнул «позор!» за то, что первое его интересует больше, чем второе, но Роланд велел ему заткнуться. Пнул локтем Эвана в ребра, но ответа снова не получил.

— Ты прав, наверное, — согласилась констебль Паттон. — Но давай все-таки проверим. Пошли.

«В спальню. Поверить не могу, они пошли в спальню!» — Роланд сильнее стиснул руку Эвана и положил другую ладонь на дверь шкафа. Через оставленную им тоненькую щелку немного увидишь, и он не знал, вошли ли уже полицейские в комнату. Он заставил себя ждать, пока часы у него на руке отсчитают пятнадцать секунд — самые длинные пятнадцать секунд в его жизни, — и потом рванулся, вытаскивая Эвана из шкафа, из номера, из коридора, и не останавливался, пока они оба не оказались на лестнице в сравнительной безопасности.

Ни выстрелов. Ни криков. Ни шума погони.

Напряжение отпустило, но осталась такая слабость, что ноги подкосились. Роланд прислонился к перилам, закрыв глаза и ожидая, когда пройдет вызванная адреналином дрожь.

— Роланд! Что с тобой?

— Со мной? — Роланд широко раскрыл глаза и впечатал Адепта в стенку, вцепившись ему в плечи двумя руками. — Ты где витал, мать твою! Отрубился в самый ответственный момент!

— Я искал нашего врага, — спокойно объяснил Эван, принимая злость Роланда, но не реагируя. — Мне казалось, я поймал след, но я ошибся. А зачем я был тебе нужен?