Новое время, с одной стороны, создавало условия для выхода евреев из всевозможных гетто, для их равноправного участия в гражданской жизни, а с другой, — вызвало к жизни расовые теории, которые отнесли евреев (негров, славян, цыган и т. п., и т. д.) к низшим расам. Антисемитизм на расовой основе культивировался в фашистской Германии [26] и завершился Катастрофой европейского еврейства, уничтожением 6 миллионов евреев.

Разумеется, вышесказанное — лишь приблизительная, примитивная схема. Реальная история антисемитизма гораздо сложнее, многограннее, запутаннее. Она меняется не только от эпохи к эпохе, но и от страны к стране.

Россия не отставала от «цивилизованного мира». В 1563 году, когда Иван Грозный взял Полоцк, местные купцы стали жаловаться царю на конкуренцию купцов еврейских. Царь был крут: «евреев на мост собрать и в воду метать, и утопить». Но в полном объеме Россия получила «еврейский вопрос» вместе с Польшей и правобережной Украиной. Российским ответом на этот вопрос стала «черта оседлости», вне которой евреям, по общему правилу, жить не дозволялось. Государственный антисемитизм, то есть зачисление евреев в разряд подданных второго сорта, был официальной политикой царской власти. К.П.Победоносцев (обер-прокурор Синода, нечто вроде Суслова при Александре III), оправдывая погромы, защищая курс на притеснение евреев, видел его смысл в том, что треть евреев уедет из России, треть крестится и треть вымрет. И «еврейский вопрос» будет решен.

Власть и тогда позорила Россию. Честь России спасала интеллигенция. Заслуживают внимания две аксиомы Владимира Галактионовича Короленко:

1. «Ни один человек не должен отвечать за то, что он родился от тех, а не от других родителей».

2. «Никто не должен нести наказание за свою веру, потому что верность религии, пока человек не убежден в ее ошибочности, есть достоинство, а не порок».

А вот мысль Льва Толстого: «…Нравственное учение евреев и практика их жизни стоят без сравнения выше нравственного учения и практики жизни нашего quasi-христианского общества». Евреи, добавлял Толстой, делают лучше то, что хотелось бы делать quasi-христианам, и поэтому quasi-христиане завидуют им и ненавидят их.

Рассказывают, что в 1903 году Теодор Герцль, лидер мирового сионизма, приехал в Петербург знакомить царских министров с тем, что такое сионизм. Долго беседовал с министром финансов С.Ю.Витте. Герцль просил, чтобы правительство оказывало «некоторое поощрение» евреям. «Но мы поощряем евреев, — ответствовал Витте. — Поощряем эмигрировать. Пинком ноги в зад, например».

Победа сионизма, образование Государства Израиль, подействовала на антисемитов, как красная тряпка на быка. Антисемитизм (теперь уже — антисионизм) стал одним из ключевых направлений внешней политики арабского мира. Такую же линию вели Советский Союз и «социалистическое содружество». Фундаментальные социальные и геополитические передвижки конца XX века существенно изменили обстановку на Ближнем Востоке. Однако антисемитизм, антисионизм остаются непременным элементом идейно-политического ландшафта наших дней. В мире и в России.

События в России заставляли неоднократно возвращаться к этой больной, неприятной теме. Все можно объяснить. История показывает, что в трудных, кризисных ситуациях происходят всплески антисемитизма. Ищут «козлов отпущения». И находят. Евреи, конечно. Или — «жидо-масоны». Объяснить это, повторяю, можно. Только очень стыдно. Стыдно за свою страну, в которой десятки организаций, десятки печатных изданий проповедуют антисемитизм и в которой власти закрывают на это глаза.

Когда-то Соловьев говорил, что антисемитизм — это «вопрос личной гигиены». Несколько по-иному выразила эту же мысль Галина Васильевна Старовойтова: «Нормальный человек должен стыдиться антисемитизма, как, скажем, наличия хвоста. Такой же атавизм…» Любопытная закономерность — таких людей практически нет среди тех, кто отстаивает реформы, кто борется за демократическую, либеральную Россию. «Хвостатые», дурно пахнущие люди в основном обитают на коммунистическом, «национально-патриотическом» фланге.

4 ноября 1998 года Государственная Дума отклонила постановление, осуждающее антисемитские действия и высказывания. 19 марта 1999 года Дума вновь отказалась осудить антисемитское поведение генерала Макашова. Как хорошо, думал я, что мне не придется, объясняясь с израильтянами, прикрывать наш позор обтекаемыми дипломатическими формулами. Не «еврейский вопрос» меня теперь беспокоит. Меня беспокоит вопрос русский. Вопрос о том, сумеем ли мы, русские, вместе со всеми россиянами, создать, наконец, такую Россию, в которой будет неприлично пожать руку антисемиту.

Израиль — единственная страна на Земле, которая (по определению) свободна от антисемитизма. Но не свободна (тоже — по определению) от тревог за судьбы евреев в других странах. И не свободна от исторической памяти еврейства. Поэтому каждый год здесь торжественно и скорбно отмечают День памяти Катастрофы и героизма европейского еврейства. Этот день приурочен к началу массового восстания в Варшавском гетто — 19 апреля 1943 года. А поскольку Израиль живет по лунному календарю, то дата плавает по второй половине апреля. В этом году жертвы Катастрофы и герои Сопротивления вспоминались и поминались 17 апреля.

В Израиле говорят: «Йом ха-Шоа» (День Катастрофы). Вместе с тем все чаще используется понятие «Холокост». Это греческое слово переводится как «всесожжение» или как «жертвоприношение с помощью огня». Впервые метафору «Холокост» употребил в 1963 году бывший узник Освенцима, а ныне лауреат Нобелевской премии мира Эли Визель. С тех пор жесткое, какое-то колючее на ощупь слово стало символом величайшей трагедии XX века, тотального народоубийства, унесшего жизни 6 миллионов евреев. Из них 2 миллиона были уничтожены на территории Советского Союза.