Командир крикнул в мегафон:

— Замёрзни! На пол лицом вниз! На пол! Сейчас же!

Тот и ухом не повёл. Он продолжал приближаться. Медленно и спокойно. Будто не слышал или не обратил внимания. Но он же явно видел толпу вооружённых до зубов полицейских, целящихся прямо в него!

“Наверное, решил выйти под расстрел, не видя для себя иного выхода”, — подумал Ньютон.

Ему уже приходилось встречаться с ситуациями, когда преступник в безвыходном положении сам выходит под дула полицейских и демонстративно не выполняет требований сдаться, предпочитая быть застреленным.

Командир, видимо, понял это так же, как и Ньютон и отдал приказ:

— Убейте его.

Холл взорвался грохотом выстрелов. Полицейские стреляли в цель с расстояния каких-нибудь тридцати футов. От сумасшедшего террориста просто клочья летели. А он даже не упал. Было видно, как он слегка пошатывается при попаданиях, но не более того. Ньютон ожидал, что этого маньяка, как и должно было быть, просто сметёт шквалом огня и распотрошённый труп отлетит по полированному мрамору к противоположной стене. Этот же продолжал приближаться, да ещё и совершенно нагло и явно оценивал ситуацию, плавно поворачивая голову из стороны в сторону.

Отборные полицейские дрогнули, однако стрелять не перестали. И тут, когда этот проклятый маньяк приблизился уже футов на пятнадцать, Ньютон расслышал в шуме стрельбы очень странный звук. Пули, попадающие в руки, туловище, ноги и даже в голову этого зомби, явно звякали, цокали и даже рикошетировали. Вот и в эту секунду голова террориста дёрнулась от прямого попадания в лоб, отлетел клок мяса, раздался совершенно кинематографический визг рикошета и пуля разбила люминесцентный светильник у него над головой.

Что-то изменилось в сознании Ньютона. Он совершенно явно понял, что всё это выходит за рамки привычных жизненных стереотипов, даже тех, которые касаются страшных и жестоких вещей. В нём проснулся вдруг необычайный интерес к происходящему, он почувствовал, что прикоснулся к тайне, которая неизмеримо больше и значительнее, чем обычная, хотя и кровавая битва полицейских с террористами за здание корпорации, производящей какую-то там электронику.

Будучи мальчиком сообразительным и способным принимать неожиданные решения, Ньютон, изобразив раненого, мягко повалился за журнальную стойку и исчез из поля зрения как коллег, так и этого бессмертного с револьвером.

События тем временем развивались. Командир в панике заорал на ближайшего полицейского:

— Куда ты стреляешь, недоносок! Целься в голову!

Тот, будучи парнем крутым, хоть и слегка испуганным, заорал в ответ:

— Пошёл ты!

И, держа табельную «Беретту» обеими руками, выпустил террористу в голову три пули подряд. Гильзы весело заскакали по мраморному полу.

Никакого результата. Зато окровавленный бандит ловко вынул из-за пояса никелированный кольт и спокойно продырявил крутому парню правое колено. Полицейский выронил “Беретту” и, громко и не по уставу ругаясь, рухнул на пол, держась за простреленную ногу. Тем временем проклятый зомби точным выстрелом раздробил коленную чашечку следующему полицейскому и небрежно подхватил выпавший у того из рук специальный барабанный гранатомёт, предназначенный для стрельбы по наглым террористам слезоточивыми гранатами. И тут же выстрелил из него вонючей гранатой в грудь третьему полицейскому. Тот, естественно, был в бронежилете и остался жив, хотя и отлетел футов на десять, мелькнув ногами в воздухе.

Ньютон, лёжа за стендом, наблюдал за избиением младенцев и постепенно успокаивался. Почему-то он совершенно чётко понял, что никто не будет убит. Шум свалки и стрельба переместились на улицу, потом раздался звук взревевшего двигателя, и в вестибюль с треском и звоном разбивающегося стекла влетел родной полицейский фургон. За рулём сидел тот самый парень.

“Ну-ну!”, — подумал Ньютон.

Водитель мастерски развернул фургон юзом и тот оказался распахнутой задней дверью прямо к лифту. Всё было очень быстро, но Ньютон успел заметить молодую женщину и мальчишку лет двенадцати, которые выскочили из лифта и скрылись в фургоне. Колёса завертелись, буксуя по полированному мрамору, и спецфургон особого назначения, круша оставшуюся мебель, вылетел через разбитую стеклянную стену на улицу. Никто даже не стал стрелять ему вслед. Красные габаритные огни исчезли за поворотом, и только одинокий полицейский вертолёт, заложив лихой вираж, развернулся и продолжил преследование преступников.

Прошло несколько месяцев, но Ньютон никак не мог забыть того, что увидел в здании «Кибердайн», когда сотня хорошо вооружённых полицейских не смогла справиться с одним человеком. Да и человеком ли он был? Вспоминая и анализируя увиденное, Ньютон всё больше убеждался в том, что этот бессмертный ковбой мог быть только роботом. Но кто мог произвести такую совершённую машину, способную действовать самостоятельно? И разве могут исследования и разработки, предшествующие созданию настоящего человекоподобного робота, пройти незамеченными в мире? Промышленный шпионаж ещё пока никто не отменял. И разве не стали бы известны сопутствующие открытия и изобретения, которые неминуемо проявились бы в других областях науки и техники?

Вопросов становилось всё больше, и скоро Ньютон не мог думать ни о чём другом. Он начал действовать. Несколько месяцев ушло у него на то, чтобы собрать всё касающиеся этого дела факты и документы. Он нарушал закон, которому служил, когда тайно влезал в файлы федерального архива. Ему удалось заполучить видеоплёнки беседы доктора Зилбермана с Кайлом Ризом, происходившей в Лос-Анджелесском управлении полиции, а также сделанную дежурной телекамерой запись бойни, которая произошла там же всего лишь через полтора часа. Несколько раз он следил за Сарой Коннор, пытаясь увидеть в этой с виду обычной женщине признаки, отличающие её от толпы, знаки её избранности, тени событий, изменивших её жизнь.