Иначе арест будет признан незаконным и подозреваемого выпустят на свободу – прим автора).

– Да, сэр – замогильным голосом сказал я – Миранду мы ему зачитали…

Про себя же я подумал: что за придурок… И что за дебильная у нас система, когда боец спецназа после штурма должен зачитывать террористу "Миранду". Проще пристрелить, чем Миранду читать, простите.

– А почему мы не нашли карточку подозреваемого Пая? (в США, для того чтобы потом не было проблем, права "Миранда" отпечатаны на небольшой карте размером с игральную, которую носят в кармане полицейские, после зачитывания прав подозреваемый обычно расписывается на обороте карточки – прим автора) – Извините, сэр, у меня не случилось в кармане карточки с "Мирандой", она осталась в машине. Агент Вествуд должен был предоставить подозреваемому Паю возможность расписаться на карточке на улице.

– Это плохо – с совершенно серьезным видом сказал Максвелл – несколько карточек всегда должны быть у вас в кармане, агент де Вет.

– Понял, сэр – с таким же серьезным видом ответил я – больше этого не повторится.

Максвелл кивнул.

– Теперь более серьезный вопрос, агент де Вет. Согласно вашим утверждениям, подозреваемый Пай напал на агентов, конвоирующих его к машине, и агент Вествуд был вынужден применить оружие на поражение. Вы подтверждаете это?

– Да.

– Прекратите врать, агент де Вет – рыкнул Томпсон – здесь не детский сад! Нам достоверно известно, что вы надели на подозреваемого Пая наручники, а потом агент Вествуд хладнокровно расстрелял его. Вопрос только в том: вы приказали Вествуду расстрелять сдавшегося подозреваемого или он сделал это по собственной инициативе?

– Агент де Вет – тихим и спокойным голосом продолжил Максвелл – мы опросили свидетелей и картина для нас ясна. Вы оставались в классе рядом с заложниками и приказали агенту Вествуду и еще двоим агентам сопроводить подозреваемого до машины. В коридоре школы агент Вествуд по собственной инициативе достал пистолет, и выстрелил подозреваемому в голову, а потом снял с тела наручники. Мы все равно это дело оформим и передадим в суд, для вас же будет лучше, если вы дадите правдивые показания. Я даже готов уничтожить ваш первоначальный рапорт, в котором сдержатся ложные показания. Вы же не хотите сидеть с агентом Вествудом на одной скамье подсудимых?

– Мы не надели наручники на подозреваемого Пая – твердо заявил я – я знаю, что мы нарушили тем самым инструкцию. Готов понести взыскание. Кстати, а кто утверждает, что мы надели на Пая наручники?

– Двое детей из числа заложников – недовольным тоном сказал Максвелл – они все видели.

– Дети из числа заложников – скептически хмыкнул я – ни один судья не примет показания детей, до этого переживших сильнейший нервный стресс и легкую контузию от близкого взрыва. У вас ничего нет, Максвелл.

– Послушайте-ка де Вет – угрожающим тоном начал Томпсон – я прекрасно знаю, что своего человека вы не сдадите. У вас там, в группе по освобождению заложников, армейские порядки и круговая порука. Но мы все равно докопаемся до правды!

Кстати, вы покрываете Вествуда потому что согласны с его действиями? Может быть вы, как человек, родившийся в расистском государстве, считаете, что у афроамериканцев нет права на жизнь?

Монро пихнул меня ботинком, но меня уже понесло…

– А знаете, что, сэр! Я очень бы хотел, чтобы вы в следующий раз лично возглавили штурм захваченной террористами школы и собственным примером продемонстрировали, как надо поступать с террористами!

– Агент де Вет, вы забыли, где находитесь? – от крика Томпсона колыхнулись шторы – Агент де Вет, подождите в приемной – более спокойным тоном сказал Максвелл Выходя из кабинета, я хотел сильно хлопнуть дверью напоследок, но не смог – в кабинете Томпсона был надежный мягкий уплотнитель…

Агент Монро появился в приемной через двадцать минут, мрачнее тучи…

– Пойдем…

Мы вышли в коридор, пошли к лифту – служебный кабинет Монро был двумя этажами ниже – Ты что, дурак? – недовольным тоном сказал Монро – ты не видишь, что они просто пытаются вывести тебя из себя? И у них это прекрасно получилось, кстати. Так какого же хрена ты ведешься?

– А надоело – ответил я – делаешь свою работу, а начальство пытается вставить палки в колеса при любой возможности…

– Ну, смотри – мы уже подошли к лифту, Монро повернулся ко мне – извини, но сегодня ты сам себе сделал хуже, меня даже слушать не стали. В отношении ваших действий в школе начато служебное расследование, до его окончания ты находишься в частично оплачиваемом отпуске. Вот так вот. Извини, Эд.

– Да ничего… Ты то тут совсем ни при чем…

Внезапно мне пришла в голову мысль, что я вообще могу не работать, а отпуск мне сейчас очень даже нужен. Так что Томпсон, сам того не зная, мне помог. Сначала у меня даже возникла хулиганская мысль вернуться и поблагодарить его, но мысль эту я отбросил и присоединился к толпе, ждущей лифта вниз.

Соединенные штаты Америки

Пригород Вашингтона 08 июня 2009 года – Привет, братишка!

Голос Ника, как всегда беззаботный, доносился до меня так же четко, как если бы он разговаривал по телефону из соседней комнаты. Цифровая связь есть цифровая связь.

– Что новенького скажешь?

– Скажу то, что приглашаю тебя на сафари, братишка – голос Ника внезапно стал серьезным – есть темы, которые лучше не поднимать по телефону…

– Я понял – сказал я – дней пять на сборы дай…

Все время, начиная с того момента, когда я вернулся в США из Швейцарии, я продолжал думать. И искал, упорно собирал материал, пытаясь подтвердить или опровергнуть то, что написал дед в своем письме.