Шрифт:
1. Он улыбался, увидав дорогую Знакомицу после дней разлуки и тоски.
2. А вдали на беговых дрожках уже катил Павел Мусатов с сигарой в зубах, молодцевато держа поводья.
3. Вдали чей-то грудной голос пел: «Ты-и пра-асти-иии, пра-асти-иии, мой ми-и-и-и-лааай, маа-а-ю-у-уу лю-боовь».
4. Павел Мусатов укатил в беспредметную даль; только пыль вставала на дороге.
5. Голос пел: «Ва краа-а-ююю чужоом далее-о-о-кааам вспа-ми-на-ю я ти-бяяя».
6. Одинокий крестьянин, босой и чумазый, затерялся где-то среди нив…
7. Голос пел: «Уж ты-ии доооля маа-я гооорь-каа-ая, доо-о-ляя гоо-оо-орь-каа-яяя…»
8. Леопардовая шкура протянулась на западе.
1. Одинокий крестьянин, босой и чумазый, терялся где-то среди нив…
1. Помещик Мусатов сидел на вечернем холодке.
2. Он отдыхал после жаркого дня, расправлял белокурую бороду.
3. Вот сейчас он ударял кулаком по столу, крича на старосту Прохора: «Шорт и мерзавец!»
4. А Прохор сгибал шею, морщил брови, тряс огромной бородой.
5. И на грозное восклицание выпаливал: «Не могим знать!..»
6. Но это было недавно, а теперь толстый Павел отдыхал на вечернем холодке.
1. В освещенной столовой племянница Варя кушала алую землянику; она накалывала ягодки на шпильку и смеялась, говоря: «Вы, дядя, точно жрец… Вам бы ходить в мантии…»
2. Он казался странно весел и беспричинно хохотал.
3. Он и теперь смеялся: «Погоди, дай нам выстроить храмы… Одежды — это пустяки… Разве моя палка не жезл? Разве солома моей шляпы не золотая?»
4. И подняв руки над племянницей, он шутливо задекламировал:
С головою седою верховный я жрецНа тебя возложу свой душистый венец!И нетленною солью горящих речейЯ осыплю невинную роскошь кудрей!5. Так шутил Сергей Мусатов золотобородый аскет и пророк.
6. Потом он развернул газету и прочел о посольстве далай-ламы тибетского.
7. После он осведомился у Вариной матери о возможности получения лимона.
8. Потом Павел Мусатов читал ему лекцию о сельском хозяйстве и недородах.
9. Они мирно покуривали на открытой террасе. Им светила луна.
1. Голубой ночью племянница Варя стояла у открытого окна; она блистала очами и декламировала с Фетом в руках:
С головою седою верховный я жрец —На тебя возложу свой душистый венец!..И нетленною солью горящих речейЯ осыплю невинную роскошь кудрей!..2. Но закатился ясный месяц, и небо стало исчерна-синим.
3. Только к востоку оно было бледно-хризолитовое.
4. Тени встречались и, встречаясь, сгущались; где-то вдали храпел Павел Мусатов.
5. В темной гостиной на мягком кресле сидела знакомая женщина.
6. Ее мертвенное лицо неподвижно белело в темноте.
1. Над уснувшим домом дерева ревмя ревели о новых временах.
2. Пролетал порыв за порывом; проходили новые времена.
3. Новые времена не приносили новостей. Бог весть, зачем они волновались.
4. И уже свет жизни брызнул на далеком небосклоне. В гостиной уже не было знакомой женщины в черном с белым лицом.
5. Только на спинке кресла лежал чей-то забытый кружевной платочек…
6. Кричащие времена возглашали: «Опять возвращается!» И уже полнеба становилось бледно-хризолитовым.
7. У самого края горизонта был развернут кусок желтого китайского шелку.
1. Это были дни полевых работ, дни выводов из накопившихся материалов; дни лесных пожаров, наполнявших чадом окрестность.
2. Дни, когда решались судьбы мира и России, дни возражений Мережковичу.
3. И все ясней, все определенней вставал знакомый образ с синими глазами и печалью уст.
4. Это было снежно-серебряное знамя, выкинутое на крепости в час суеверных ожиданий.
1. Утром напивался чаем аскет золотобородый, рассуждал с братом, шутил с племянницей.
2. Потом делал выводы из накопившихся материалов.
3. Потом предавались они с братом водному утешению и ныряли между волн. Потом составлялись соборные послания московским и иным ученикам.
4. В них раскрывались догматы христианства и делались намеки на возможность мистических ожиданий.