– Хорошо, вы можете идти. Не стоит без особой надобности засиживаться допоздна. Силы вам еще пригодятся, – сказал он и ушел к себе.

Я поспешно собрал вещи. Надо было поторапливаться. Неизвестно, что взбредет ему в голову через минуту.

Пробираясь между столами к выходу, я бросил взгляд на кабинет Ямады. Мне показалось, что он наблюдает за мной в щель жалюзи. Стоило мне посмотреть в его сторону, щель сразу исчезла. Мне это не понравилось.

Все объяснилось, когда я вышел на улицу. Напротив двери офиса, прислонившись к черной служебной «тойоте», курили уже знакомые покемоны.

Готя-готя.

– Привет, – сказал Пикачу.

Рейчу приветственно махнул рукой.

Я остановился в нескольких шагах от них. Мысли устроили бег с барьерами. Лидировала «что теперь делать?». Следом за ней шла «Ямада сукин сын».

Видя, что я не трогаюсь с места, покемоны направились ко мне. «Что теперь делать?» – сделала ускорение и далеко оторвалась от соперниц.

– Эй, вы что, привидение увидели? – весело спросил Рейчу.

– Давайте прокатимся, – вежливо предложил Пикачу.

– Куда?

– К нам.

Это многозначительно «к нам» мне не понравилось абсолютно. Есть фразы, которые вызывают отторжение у каждого нормального человека. Одна из них – «проедем к нам». Тут, конечно, многое зависит от того, кто ее произносит. От врача, к примеру, куда хуже услышать «извините, но». В этот раз фразу произнес именно тот, кто нужно. И добился замечательного эффекта.

Готя-готя.

Почему-то сегодня полицейским удалось напугать меня. Не так сильно, как это у них получилось бы раньше. Но все-таки удалось. Сегодня я не смотрел фильм про супермена.

Они были без наручников. И без всяких ордеров. Это меня немного успокоило. Совсем чуть-чуть. Ровно настолько, чтобы я смог не шатаясь дойти до их машины.

Рейчу сел за руль, а Пикачу рядом со мной, на заднее сиденье.

Я ожидал, что они сейчас включат сирену или нечто подобное и помчатся по городу. Но Рейчу вел машину медленно и аккуратно, словно мы просто решили немного покататься по вечернему Токио.

Через пять минут я начал приходить в себя. И тут же решил перейти в атаку. Атака, правда, вышла не слишком решительной и дерзкой.

– А что случилось? – спросил я голосом трансвестита.

– Пока ничего, – ответил Пикачу, рассеянно поглядывая по сторонам. – Просто хотим задать вам несколько вопросов. Чего вы испугались?

– Ничего, – промямлил я. – А что еще вы хотите узнать? Я же вам все сказал в прошлый раз.

– Ну, скажем, мы хотели бы уточнить некоторые детали. Например, девушка с которой вас сегодня видели в офисе… Это, случайно, не та самая проститутка? В смысле, которую вы сняли в ту ночь?

– Нет, конечно, с чего бы проститутке приходить ко мне на работу?

Сделав усилие, вперед вышла мысль «Ямада сукин сын». Вот откуда его вежливость и доброжелательность. Сукин сын.

– Давайте сразу договоримся, – устало сказал Пикачу. – Все ваше дерьмовое вранье мы знаем наперед. Придумать что-нибудь новое и интересное у вас не получится, поверьте мне. Так что не тратьте ни свое, ни наше время… Вы поняли? Мы можем поговорить прямо здесь, в машине. А можем проехать к нам. Все будет зависеть от ваших ответов. Понятно?

Куда уж понятнее! Только что я могу им сказать? Упираться бесполезно, это понятно. Но говорить правду… Проще сразу поставить печать [46] на признании.

– Я не понимаю, о чем вы говорите. – это было лучшее, что мне пришло в голову.

– Парень, если бы мне каждый раз давали по сто иен, когда я слышал эту фразу, я бы выкупил «Окуру». [47]

– И все-таки…

– Слушай, может, поедем к нам? – подал голос Рейчу.

Я не понял, к кому он обращается, ко мне или к Пикачу. На всякий случай я решил не отвечать.

– Подожди, – сказал Пикачу. – Пусть он немного подумает. Пока время есть.

«Пока» явно относилось ко мне. Время, может быть, и было. А вот выходов нет. Я вдруг понял, что эти ребята, с виду вполне добродушные, от всей души хотят засадить меня за решетку. И сделают для этого все, что могут. Они уже почувствовали запах крови и теперь не остановятся. Чертова сука Вик! Чертов сукин сын Ямада! Оба сейчас, наверное, думают о том, как здорово прошел день…

А я сижу в прокуренной машине с двумя полицейскими, которые смотрят на меня как на преступника.