Барабанный бой прекратился. Осужденные вошли в круг, и солдаты подвели их к помосту. Риго покосился на петлю и начал дрожать так сильно, что чуть не упал. Веслав опустил голову на грудь; казалось, его опять охватил ужас, который он лишь превозмог при помощи священника и молитв. Но патер Леони шепнул ему что-то, и он снова выпрямился и стал бодрее. Он приложился к распятию; крупные слезы выступили у него на глазах. Пожилой майор развернул бумагу, подписанную генералом, и прочитал приговор.

— По указу его величества короля, — закончил майор, — крестьянин, именующий себя Веславом, и цыган Риго, схваченные на месте преступления и уличенные в мародерстве, как равно и в добивании раненых, приговариваются к смертной казни через повешение. Но до совершения казни осужденные подвергнутся пытке, а именно: крестьянину Веславу будут отрублены топором обе руки, а цыгану Риго выжжены раскаленным железом оба глаза. Палач, передаю тебе обоих осужденных. Действуй согласно приговору.

Вдруг раздался пронзительный крик. Риго, как разъяренный зверь, бросился вперед. Но в то же мгновение солдаты направили на него штыки.

— Оставьте меня! — хрипло воскликнул Риго. — Я не собираюсь бежать. Я хочу говорить. Я должен сказать несколько слов.

Майор дал знак солдатам, и те опустили ружья.

— Что тебе нужно, негодяй? — обратился майор к Риго. — Говори живей! Не задерживай! Твой товарищ уже приготовился к смерти.

— Я хочу заявить, — дико заорал Риго, — что мой господин, граф Батьяни, обменяет меня на имеющуюся у него пленницу. С ним ведутся переговоры — с минуты на минуту должен прибыть ответ — сжальтесь! Дайте мне еще пожить хоть один только час! Спросите вон тех людей — они подтвердят вам, что я говорю правду. Генералу тоже об этом известно. Дайте мне еще один час сроку!

Майор нетерпеливым жестом прервал цыгана:

— Я знаю, что действительно велись какие-то переговоры с каким-то графом Батьяни в Праге и что предполагалось обменять тебя на молодую графиню Лору фон Берген.

— Совершенно верно! — простонал Риго. — Да, именно меня должны обменять на графиню Лору фон Берген. Если мой господин извещен об этом, он не даст мне умереть.

— Его известили вовремя, — брезгливо ответил майор, — но до сих пор от него нет ответа. Вероятно, он тебя ценит не так высоко, как ты себе воображаешь, и отказывается взять тебя обратно.

Лицо цыгана перекосилось; диким взглядом он озирался кругом, а потом посмотрел на крепостной вал Праги, высившийся в утреннем тумане, как бы ожидая, что вот-вот оттуда будет подан сигнал, возвещающий спасение и свободу.

Майор взглянул на часы.

— Даю обоим осужденным пять минут, — произнес он, — помолитесь и покайтесь. А затем приговор будет приведен в исполнение без дальнейшего отлагательства.

— Опустись на колени, Веслав, — произнес патер Леони. — Молись и кайся! Проси Господа помиловать твою грешную душу.

Веслав тотчас же упал на колени и прошептал молитву, отрывисто произнося отдельные фразы; при этом он тяжело стонал и хрипел, как от удушья. Казалось, паровая машина замедляет ход, производя последние движения своими поршнями, чтобы вслед за тем остановиться навсегда. И действительно, раз жизнь создания Божьего, именуемого человеком, прервана, то никакие силы земные не могут снова придать телу движения. Всякое творение рук человеческих может быть восстановлено, но сам человек воскрешен быть не может.

— Которого из них прикажете казнить первым? — спросил палач майора.

Майор не был подготовлен к этому вопросу, так как полагал, что палач собственной властью решит его. Вопрос шел, правда, лишь о нескольких минутах, которые таким образом приходилось даровать одному из осужденных в ущерб другому; но майор был настолько справедлив, что не хотел собственной властью оказывать предпочтение одному из осужденных.

— Нечего делать, — сказал он, — придется бросить жребий. Барабанщики, дайте сюда барабан.

Перед майором поставили на землю большой барабан. Один из пожилых солдат вынул записную книжку, вырвал из нее два листочка, написал на одном из них единицу, на другом двойку, сложил их и положил на кивер.

— Подойдите сюда, мерзавцы! — крикнул затем майор. — Вынимайте жребий. Живо, не то я за вас попытаю счастья!

Поддерживаемый под руки патером Леони, Веслав медленно подошел к киверу и опустил в него руку. Риго жадно следил за каждым его движением. Но Веслав не был в состоянии развернуть бумажку, и это пришлось сделать за него палачу. Палач взглянул на записку и произнес: