Шрифт:
Три года они не видели женщин… Пассажиров-мужчин загнали в кормовую баню и наглухо задраили двери. Дрожащих претенденток на титул «мисс Атлантика» свели в банкетный зал ресторана первого класса. Камбузные лифты едва успевали подавать закуски и вина, так что блюда, бутылки, салатницы, бонбоньерки, соусники приходилось ставить в проход между столиками. Рвали одежды зубами и руками. Узники подводного лепрозория возмещали все, чего были лишены долгие годы…
Трое матросов, раздев донага официантку и привязав к арфе, с хохотом расстреливали ее пробками из бутылок шампанского…
Бахтияр с автоматом на груди обходил, едва держась на ногах, каюты класса люкс. Почти все они были пусты. Обитатели их либо томились в кормовой бане, либо находились палубой ниже - в ресторанном зале, сотрясавшемся от воплей вакханалии. Дряхлый старикан в кресле-коляске был не в счет. Одна из роскошных дверей оказалась запертой, и Бахтияр умело высадил ее пинком ноги. Небольшой холл сиял хрустальной люстрой. Стюард не отказал себе в удовольствии послушать, как прозвенят ее подвески от удара прикладом. Собственное отражение в огромном зеркале ему не понравилось, и он перечеркнул его очередью - наискосок. Дверь в смежную комнату подалась с третьего раза. Сорвав бархатный полог, он увидел сжавшуюся под одеялом женщину.
– Куколка!
– радостно возопил Бахтияр.
– Так вот ты где, моя дорогая! Еще вчера ты притворялась неживой. Но мы с тобой провели неплохую ночь. Теперь мы проделаем это еще лучше, не так ли?
– Постойте!
Бахтияр обернулся и в три зрачка - злых глаз и дула уставился на вошедшего. В проеме сорванных дверей стоял смуглокожий человек.
– У меня в банке сто семнадцать миллионов, - сказал он с сильным акцентом.
– Я отдам вам половину, если вы оставите мою жену в покое. Она больна.
– Я тоже!
– вскрикнул стюард.
– Я сейчас выпишу вам чек, - привычно извлек бумажник смуглокожий.
– А я поставлю на нем точку!
И Бахтияр всадил в миллионера пулю с тем удовольствием, с каким вбивают в доску последний гвоздь.
Экипаж «Архелона» перебывал на «Иберии» в два потока. Лишь Рейфлинт и Бар-Маттай провели время в своих каютах. Обе смены переправили с лайнера все, что только могло войти в шлюпки и пролезть в люки: ковры, ящики с винами, кадки с пальмами и даже автомат для мороженого.
Рейфлинт вызвал к себе старпома.
– Ропп, вам придется сделать еще один рейс. Я хочу, чтобы вывезли судовую библиотеку.
Шесть ящиков с книгами забили спальню Рейфлинта до подволока.
…Подводная лодка отошла на дистанцию торпедного залпа и, развернувшись к «Иберии» носом, тихо вздрогнула. Стальная сигара неслась почти поверху. Проломив белый борт, торпеда всадила в топливную цистерну стокилограммовый заряд прессованного тротила. Взрыв выбросил лайнер из воды по нижнюю марку ватерлинии и разломил пополам.
Убедившись, что на поверхности не осталось ни людей, ни обломков, «Архелон» погрузился туда, куда только что ушли останки «Иберии»… Так началась новая жизнь отверженной субмарины. Через трое суток S-409 вынуждена была всплыть для небольшого, но срочного надводного ремонта.
Стояло раннее утро. И хотя район всплытия был далек от трасс рейсовых самолетов, Рейфлинт торопил матросов, которые меняли прохудившуюся захлопку на газоотводе вспомогательных дизелей.
Бар-Маттай тоже вылез на мостик, с радостью наполнил ослабевшие глаза целебным солнечным светом и вдруг застыл в ужасе: «Архелон» покачивался в море…крови. Красные волны нехотя лизали черные бока подводного левиафана. Сотни рыб кишели в густой кровавой массе, выпрыгивали из нее, высовывались по грудные плавники, выпускали из жадно распахнутых пастей фонтанчики воды и умирали.
– Похоже, что мы всплыли в аду, не правда ли?
– тронул спутника за плечо Рейфлинт.
– А вокруг трепещут души грешников.
Бар-Маттай ошеломленно молчал.
– Не принимай близко к сердцу. Это всего-навсего «красный прилив». Цветут жгутиковые водоросли. В океане такое случается… По местам стоять, к погружению!
Багровые волны сомкнулись над «Архелоном».
«ЭТИ ПРОКЛЯТЫЕ БЕРМУДЫ!»
Сообщения о гибели «Архелона» и таинственном исчезновении «Иберии» вышли в газетах почти одновременно. Если кто и связывал два этих факта, то только фразой: «Опять эти проклятые Бермуды!» Обе катастрофы произошли вблизи границ «Бермудского треугольника».
– Не такой уж он проклятый, - заметил морской министр начальнику генерального штаба.
– Теперь по меньшей мере приутихнет пресса и прекратятся эти запросы в парламент.
– Да, все решилось как нельзя лучше, - согласился адмирал.
– «Архелон» может… Кхм!
– Три года боевого дежурства - это беспрецедентно. Честно говоря, я не думал, что они продержатся так долго…
– Господин министр, я полагаю, что коммодор Рейфлинт достоин ордена «Рыцарь океана» первой степени.
– Несомненно.