Шрифт:
Только мы раздавали печенье даром. Как тут было умудриться не дать ребятам отведать его? Как я мог удостовериться, что никто его не ест?
Мыс Айрис хотели пройтись и посмотреть, кто что продает. Но Жаба преградил нам дорогу.
– Давайте сперва раздадим наше печенье, – твердо заявил он.
– Конечно, чего тянуть, – поддержала его Бренда. – Давайте-ка раздадим наше печенье. В зале прямо яблоку негде упасть. Пара минут – и наше печенье превратит всех в сплошную Нечисть.
Жаба потянулся к подносам. Дэйвид и Джаред сдернули с них пленку.
Я понял, что пора действовать. Только что же мне было делать?
Пока Жаба забирал поднос с печеньем из моих рук, у меня родилась отличная мысль. Я проскользнул мимо четверки. Умудрился миновать любителей шоколадных тортов. Вынырнул у подиума, где Таша готовилась произнести приветственные слова и открыть ярмарку. И выхватил микрофон у нее из рук.
– Внимание! Внимание! Слушайте все! – выкрикнул я в микрофон.
В громкоговорителях так засвистело, что все и в самом деле обратили внимание. Мой истерический вопль, усиливаемый громкоговорителями, достиг ушей всех присутствующих.
– Не ешьте бесплатное печенье! – истошно орал я. – Я вас всех прошу, не ешьте бесплатное печенье! Вы все превратитесь в монстров! У вас вырастут наросты, и вы станете багрово-красными ящероподобными существами! И… и… и начнете пожирать белок!
Послышался смех, в котором потонули мои отчаянные призывы.
– Поверьте мне! – вопил я в микрофон, глядя, как ко мне бегут Жаба и Дэйвид. – Поверьте! Не ешьте бесплатное печенье!
Смех усиливался, и я уже с трудом слышал самого себя.
– Отдай микрофон! – истошно завопила Таша, пытаясь вырвать его у меня из рук.
Две учительницы бросились к подиуму на помощь Таше.
– Рикки-Брики Ку-ку! Рикки-Брики Ку-ку! – начала скандировать Таша, а за нею и вся толпа школьников.
Спортзал сотрясался от дружных криков и громкого смеха. Я чувствовал, что все внутри у меня обрывается. Голова вот-вот разлетится на тысячу кусков. Мне хотелось заткнуть уши и бежать куда глаза глядят. Чтоб духу моего здесь не было.
Как могу я спасти их, если они издеваются надо мной? Если даже выслушать меня не хотят? И тут меня осенило. Это был план похлеще, чем добежать до микрофона и попытаться объяснить, что всех ожидает.
– Рикки-Брики Ку-ку! Рикки-Брики Ку-ку! – вела Таша.
Я не должен реагировать на этот издевательский смех и рев, говорил я себе. У меня всего несколько секунд. Сработает ли мой план? Наверное, нет. Но ничего лучшего не приходило мне в голову. Я съем все печенье сам. Вот что я придумал.
Я прыгнул с подиума вниз и выхватил поднос из рук Жабы. Раскрыв рот, я постарался запихнуть в него сразу несколько штук.
30
– Ай! – завопил я.
Что-то стукнуло меня по лбу. Больно не было. Скорее неожиданно. Я коснулся лба и почувствовал под пальцами что-то влажное и липкое. Кто-то швырнул в меня куском шоколадного торта.
Все взревели от восторга. Подскочила Таша и щелкнула фотоаппаратом.
– Эй, вы! – в сердцах крикнул я.
– Рикки-Брики Ку-ку! Рикки-Брики Ку-ку! – орали одни.
– Рикки Крысяк! Рикки Крысяк! – орали другие.
Кто-то снова запустил шоколадным тортом. Я нагнулся, и кусок торта попал мне в плечо. Я чуть не выронил поднос с печеньем. Таша со смехом щелкнула меня еще раз.
– Да что с вами такое? – орал я. – Я же пытаюсь спасти вас!
– Рикки-Брики Ку-ку! Рикки-Брики Ку-ку!
– Рикки Крысяк! Рикки Крысяк!
Неужели они не понимают, в какой опасности находятся? Почему они так издеваются надо мной? Я ведь только хочу спасти их.
– Рикки-Брики Ку-ку! Рикки-Брики Ку-ку!
В грудь мне залепили куском ватрушки.
Я поднял поднос с печеньем. Я должен спасти их, твердил я себе. Разве можно обращать внимание на их издевательства? Нет, я должен спасти их во что бы то ни стало!
Жаба и Бренда уже совсем рядом.
– Командир, чего мы ждем? – кричит Жаба. – Раздавай печенье!
– Плевать тебе на их вопли, – присоединяется к нему Бренда. – Отведают наше печенье и станут Нечистью. Ты их вожак! Они все станут твоими рабами!
Я должен спасти их… Должен спасти… Должен…
– Бренда, повтори, что ты сказала.
– Я сказала, что все они отныне будут твоими рабами! – закричала Бренда, перекрывая всеобщий гогот и ржание.
Моими рабами?
Я пригнулся – кто-то опять кинул в меня кусок ватрушки.