В безбрежности
вернуться

Бальмонт Константин Дмитриевич
Шрифт:
И выразить всех чувств волшебных не умея, - Я вечной Красоты в тебе познал родник, Мечта художника, безмолвная камея.

«Слова смолкали на устах…»

Слова смолкали на устах, Мелькал смычок, рыдала скрипка, И возникала в двух сердцах Безумно-светлая ошибка. И взоры жадные слились В мечте, которой нет названья, И нитью зыбкою сплелись, Томясь, и не страшась признанья. Среди толпы, среди огней Любовь росла и возрастала, И скрипка, точно слившись с ней, Дрожала, пела, и рыдала.

ТРУБАДУР

Мадонна, солнце между звезд, мадонн прекрасных украшенье, Ты в сладость обращаешь скорбь, даешь и смерть и возрожденье. Как саламандра, я горю в огне любви, но не сгораю, Как лебедь, песню я пою, и после песни умираю. Мадонна, цвет среди цветов, среди красавиц украшенье, Тебе — мой вздох, тебе — мой стих, нежней, чем утра дуновенье, Как феникс, я хочу сгореть, чтобы восстать преображенным, И для мадонны умереть, и для мадонны жить влюбленным.

СЛОВА ЛЮБВИ

Слова любви всегда бессвязны, Они дрожат, они алмазны, Как в час предутренний — звезда, Они журчат, как ключ в пустыне, С начала мира и доныне, И будут первыми всегда. Всегда дробясь, повсюду цельны, Как свет, как воздух, беспредельны, Легки, как всплески в тростниках, Как взмахи птицы опьяненной, С другою птицею сплетенной В летучем беге, в облаках.

«Смешались дни и ночи…»

Смешались дни и ночи, Едва гляжу на свет, Видений ищут очи, Родных видений нет. Все то, чему смеялась Влюбленная душа, К безвестному умчалось, И плача, и спеша. Поблекли маргаритки, Склонив головки вниз, И липкие улитки На листьях собрались. И если предо мною, Над лоном сонных вод, Бессмертною Луною Блистает небосвод, — Мне кажется, что это Луна погибших дней, И в ней не столько света, Как скорби и теней. И если ветер злится, И если дождь идет, Моя душа томится И странно счастья ждет. И плачут, плачут очи, И Солнца больше нет, Смешались дни и ночи, Слились и тьма, и свет.

БЕАТРИЧЕ

СОНЕТ

Я полюбил тебя, лишь увидал впервые Я помню, шел кругом ничтожный разговор, Молчала только ты, и речи огневые, Безмолвные слова мне посылал твой взор. За днями гасли дни Уж год прошел с тех пор. И снова шлет Весна лучи свои живые, Цветы одели вновь причудливый убор А я? Я все люблю, как прежде, как впервые. И ты по-прежнему безмолвна и грустна, Лишь взор твой искрится и говорит порою. Не так ли иногда владычица-Луна Свой лучезарный лик скрывает за горою, — Но и за гранью скал, склонив свое чело, Из тесной темноты она горит светло.

«Отчего нас всегда опьяняет Луна?..»

Отчего нас всегда опьяняет Луна? Оттого, что она холодна и бледна. Слишком много сиянья нам Солнце дает, И никто ему песни такой не споет, Что к Луне, при Луне, между темных ветвей, Ароматною ночью поет соловей Отчего между женщин нам дороги те, Что бесстрастны в победной своей красоте? Оттого, что в волшебной холодности их Больше скрытых восторгов и ласк огневых, Чем в сиянии щедрой покорной мечты, Чем в объятьях доступной для нас красоты.

ЧЕРНОГЛАЗАЯ ЛАНЬ

1
Печальные глаза, изогнутые брови, Какая властная в вас дышит красота! Усмешкой горькою искажены уста. Зачем? Так глубоко волнуешь ты и манишь, — И страшной близости со мной достигнув, — вдруг Ты изменяешься И вновь темно вокруг. Ты вновь чужая мне Зачем? Я умираю. Что значит этот смех? Что значит этот взгляд? Глядят так ангелы? Так духи тьмы глядят?