Шрифт:
Мир тем, в чьих темных снах живет Змея.
О, слава Солнцу пламенному в вышних,
О, слава Небу, звездам, и Луне.
Но для меня нет в Мире больше лишних,
С высот зову — и тех, кто там, на дне.
Все — в Небесах, все — равны в разной доле,
Я счастлив так, что всех зову с собой.
Идите в Жизнь, мир людям доброй воли,
Идите в Жизнь, мир людям воли злой.
ГОРОД ЗОЛОТЫХ ВОРОТ
Сон волшебный. Мне приснился древний Город Вод,
Что иначе звался — Город Золотых Ворот.
В незапамятное время, далеко от нас,
Люди Утра в нем явили свой пурпурный час.
Люди Утра, Дети Солнца, Духи Страсти, в нем
Обвенчали Деву-Воду с золотым Огнем.
Деву-Воду, что, зачавши от лучей Огня,
Остается вечно-светлой, девственность храня.
Дети Страсти это знали, строя Город Вод,
Воздвигая стройный Город Золотых Ворот.
Яркость красок, мощность зданий, вал, над валом
вал,
Блеск цветов, глядящих в Воду, в эту глубь
зеркал.
Город-Сказка. С ним в сравненьи людный
Вавилон
Был не так похож на пышный предрассветный
сон.
С ним в сравнении Афины, Бенарес и Рим
Взор души не поражают обликом своим.
Это — сказки лет позднейших, отрезвленных дней,
Лет, когда душа бледнеет, делаясь умней.
В них не чувствуешь нежданных очертаний сна,
Уж не сердце в них, а разум, лето, не весна.
В них не чувствуешь безумья утренней мечты,
Властелинской, исполинской, первой красоты.
В тех, в забытых созиданьях, царствовала
Страсть,
Ей, желанной, предается, вольно, все во власть.
Оттого-то Дети Солнца, в торжестве своем,
Башней гордою венчали каждый храм и дом.
Оттого само их имя — золото и сталь,
Имя гордое Атланта — Тольтек, Рмоагаль.
В будни жизнь не превращая, мир любя, они
Яркой краской, жарким чувством наполняли дни.
До монет не унижая золото, они
Из него ковали входы в царственные дни.
Вход Огнем обозначался в древний Город Вод,
Что иначе звался — Город Золотых Ворот.
ГВОЗДИКИ
Когда расцветают гвоздики в лесах,
Последние летние дни истекают.
В гвоздиках июльские дни замыкают
Ту юную кровь, что алеет в лучах.
И больше не вспыхнут, до нового года,
Такие рубины, такая свобода.
НА ЧЕРНОМ ФОНЕ
На черном фоне белый свет
Меня мучительно пленяет.
И бьется ум. Дрожит. Не знает,
Не скрыт ли страшный здесь ответ.
Боясь принять ответ жестокий.
Вопрос я тайный хороню.
И вновь молюсь. Молюсь — Огню,
В тени Стремнины звездоокой!
ФАТА МОРГАНА
Фата Моргана,
Замки, узоры, цветы и цвета,
Сказка, где каждая краска, черта
С каждой секундой — не та,
Фата Моргана
Явственно светит лишь тем, кто, внимательный,
рано,
Утром, едва только Солнце взойдет,
Глянет с высокого камня на Море,
К солнцу спиной над безгранностью вод,
С блеском во взоре,
К Солнцу спиной,
Правда ль тут будет, неправда ль обмана,
Только роскошной цветной пеленой
Быстро возникнет пред ним над волной
Фата Моргана.
КРАСНЫЙ
Кораллы, рубины, гранаты,
Вы странным внушеньем богаты:—
На вас поглядишь — и живешь,
Как будто кого обнимаешь,—
На вас поглядев, понимаешь,
Что красная краска не ложь.
О, кровь, много таинств ты знаешь!
Когда по равнине пустынной-седой
Скользишь утомленно чуть зрячей мечтой,