А на песке огневом

Тиной опутанный труп.

Верен был клятве своей

Пурпур бледнеющих губ…

Что ж! уносите скорей

Тиной опутанный труп!

16 августа 1895

ЧАСЫ ДНЕЙ

…и проклял паши дни.

СОНЕТ К МЕЧТЕ

Ни умолять, ни плакать неспособный,

Я запер дверь и проклял наши дни.

И вот тогда, в таинственной тени,

Явился мне фантом женоподобный.

Он мне сказал: «Ты слышишь ропот злобный?

Для книг твоих разложены огни.

Смирись, поэт! мечтанья прокляни

И напиши над ними стих надгробный!»

Властительно слова звучали, но

Томился взор тревогой сладострастной,

Дрожала грудь под черным домино,

И вновь у ног божественно-прекрасной,

Отвергнутой, осмеянной, родной,

Я отвечал: «Зачем же ты со мной!»

4 — 6 сентября 1895

МЕЧТА

О, если б я мог быть невинным, как ты,

Как ты — отзвук лазурного эхо! —

Беспечно видеть твои черты,

С улыбкой слушать колокольчики смеха!

Целый день мы с тобой проводили б вдвоем,

Наслаждаясь запущенным садом,

Бегали б в темных аллеях, — потом

Отдыхать садились бы рядом.

Мы были б с тобой две сестры,

Делили грезы, радость, печали,

И если б столкнулись во время игры,

Струны желанья во мне не дрожали б.

Ноябрь 1894

ПОСЛЕ ГРЕЗ

Я весь день, всё вчера, проблуждал по стране моих снов;

Как больной мотылек, я висел на стеблях у цветов;

Как звезда в вышине, я сиял, я лежал на волне;

Этот мир моих снов с ветерком целовал в полусне.

Нынче я целый день все дрожу, как больной мотылек;

Целый день от людей, как звезда в вышине, я далек,

И во всем, что кругом, и в лучах, и во тьме, и в огне,

Только сон, только сны, без конца, открываются мне…

8 июня 1895

«Когда былые дни я вижу сквозь туман…»

Когда былые дни я вижу сквозь туман,

Мне кажется всегда — то не мое былое,

А лишь прочитанный восторженный роман.

И странно мне теперь, в томительном покое,

Припомнить блеск побед и боль заживших ран:

И сердце, и мечты, и все во мне — иное…

Напрасен поздний зов когда-то милых лиц,

Не воскресить мечты, мелькнувшей и прожитой,

От горя и любви остался ряд страниц!

И я иду вперед дорогою открытой,

Вокруг меня темно, а сзади блеск зарниц…

Но неизменен путь звезды ее орбитой.

22 июня 1895

M'EDITATIONS[3]

Мы, путники ночи беззвездной,

Искатели смутного рая…

«Хорошо одному у окна!..»

Хорошо одному у окна!

Небо кажется вновь голубым,

И для взоров обычна луна,

И сплетает опять тишина

Вдохновенье с раздумьем святым.

И гирлянду пылающих роз

Я доброшу до тайны миров,

И по ней погружусь я в хаос

Неизведанных творческих грез,

Несказанных таинственных слов.

Эта воля — свободна опять,

Эта мысль — как комета — вольна!

Все могу уловить, все могу я понять.

И не надо тебя целовать,

О мой друг, у ночного окна!

5 января 1895

«Тонкой, но частою сеткой…»

Тонкой, но частою сеткой

Завтрашний день отделен.

Мир так ничтожен, и редко

Виден нам весь небосклон.

В страхе оглянешься — тени,

Призраки, голос «иди!»…

Гнутся невольно колени,

Плещут молитвы в груди.

Плакать и биться устанешь;

В сердце скрывая укор,

На небо черное взглянешь…

С неба скользнет метеор.

14 декабря 1894

«Облегчи нам страдания, боже!..»

Облегчи нам страдания, боже!

Мы, как звери, вгнездились в пещеры

Жестко наше гранитное ложе,

Душно нам без лучей и без веры.

Самоцветные камни блистают,

Вдаль уходят колонн вереницы,

Из холодных щелей выползают

Саламандры, ужи и мокрицы.

Наши язвы наполнены гноем,

Наше тело на падаль похоже…

О, простри над могильным покоем

Покрывало последнее, боже!

15 декабря 1894

«Свиваются бледные тени…»

Свиваются бледные тени,