– Я живу в соседнем отеле, – сказал Уродец. – Поехали ко мне.

– Не могу. Я сегодня храню верность другому мужчине.

– Где этот мужчина сейчас?

– Летит в самолете.

– Верность хранят только на земле, а он в воздухе. Вот когда он приземлится…

– И все же нет.

– Позволь хотя бы проводить тебя до твоего номера.

Мы поднялись на двадцать шестой этаж, и он прижал меня у двери моей комнаты. – Я тебя хочу.

– Это не причина. И потом здесь негде…

– Сейчас я что-нибудь придумаю.

И придумал, сукин сын! Он нашел дверь, ведущую к черной лестнице для прислуги.

"Что, прямо здесь?!" – в ужасе воскликнула я, очутившись на холодной каменной площадке, залитой беспощадным электрическим светом.

Он не ответил. Потом был короткий рывок друг к другу, внезапное и яростное сплетение тел, стремительное и беспорядочное утоление страсти. Кто-то не спеша поднимался по лестнице, и этот страх чужих шагов подтолкнул нас к финишу. Во время оргазма я вцепилась зубами в рубашку Уродца, чтоб не заорать.

Когда схлынула помрачающая волна бесстыдного наслаждения, я очнулась и увидела себя, лежащей голой спиной на твердом, как лед, каменном полу. Шаги приближались, мы подпрыгнули, как напроказившие школьники, которых вот-вот застанет учитель с указкой в руках, схватили одежду и выскочили в коридор в чем мать родила. На наше счастье, там никого не оказалось.

Я одевалась, приплясывая от нервного возбуждения, как вдруг вспомнила, что мы оставили на лестнице использованный презерватив.

– Глупости! – небрежно заметил Уродец. – Найдут и уберут. Лучше скажи мне, мы увидимся завтра?

Я кивнула и крепко поцеловала его в губы. Потом сказала:

– А теперь иди. Мне надо побыть одной.

Спать мне совершенно не хотелось. На земле вообще нет времени, чтобы спать, раз ты женщина. Я тихо вошла в свою комнату, налила виски и со стаканом в руках и с сигаретой заперлась в ванной, чтобы не разбудить Соньку.

Там, сидя на унитазе, я пила виски и рассматривала свое умноженное зеркалами разгоряченное лицо. Не лицо, а маска похоти, сука в охоте. Нравственность моя, дочь московских общежитий, ничуть не была задета недавней сценой на лестнице.

Бедный Тони! Если мы с ним сойдемся, я украшу его голову целыми зарослями рогов.

Я поставила пустой стакан на пол, встала и подошла к зеркалу. Какая порочная красота! Глаза, сожженные бессонницей и обведенные темными кругами. Искусанные губы с запекшейся кровью. Следы мужских зубов на шее. Сколько ночей я уже не сплю? Боже мой! Я исхудала и почернела, как заблудшая кошка, и прислуга в отеле при встречах со мной, стыдясь, отводит глаза. Но что же делать, если как женщина я поистине ненасытна!

Часы показывали пять утра, когда я рухнула в постель. А в девять меня разбудил звонок Уродца:

– Привет, сумасшедшая русская женщина! Мой самолет в полночь. Как насчет встречи в девять вечера?

– Не могу. Ребенок в это время ложится спать.

– А в половине десятого?

– Идет. Я приеду к тебе в отель.

Как только я положила трубку, раздался следующий звонок. От Тони, прилетевшего в Лондон.

– Что ты делала этой ночью?

– Тони, это что? Самый популярный вопрос сезона?

– Ты не ответила.

– Я пила в ночном клубе.

– Одна?

– За кого ты меня принимаешь? Конечно, с мужчиной.

Он помолчал. У него явно не хватило духу узнать подробности. И слава богу! Врать с похмелья я не умею.

– Я люблю тебя.

– Я тоже, милый, но у меня страшно болит голова. Я мечтаю о пиве.

– Ладно, я позвоню тебе днем.

В полдень я, как всегда, лежала у бассейна и размышляла о социальной и моральной ценности блуда. В сущности, я очень простая женщина. И моя беда лишь в том, что я ужасно люблю любовь. Мне нравится доставлять мужчинам удовольствие, и я не вижу в этом ничего дурного. Для меня это так же естественно, как поесть или поспать. Приписывать мне какую-то роковую власть над мужчинами попросту смешно.

В душе я остаюсь бесхитростной и неиспорченной. В мой ручей может окунуться любой мужчина – и богач, и бедняк, и умный, и глупый, и молодой, и старый, – лишь бы он мне приглянулся в данный момент. Я искательница счастья на коротких дистанциях. И удовольствие от секса в полной мере я начала получать только сейчас, в тридцать лет. По-видимому, женщина созревает для любви, только пройдя через всю интимность и через все отрицательные стороны брака.

Мои размышления на эту тему прервал подошедший управляющий отелем Алекс, с которым мы всегда мило раскланивались. Его внимательные глаза не упустили ни одного моего проступка. Как часто он ловил меня под утро, когда я крадучись возвращалась в свой номер с видом лисы, шкодившей всю ночь.