Шрифт:
Правда, патриархии наши благолепные и нынешние историки многоумные ничего не знали об этом.
Они знали только про Шлёцера, который сказал им, что Русь крестили через тыщу лет после апостола Андрея. В кругу историков и патриархиев немец Шлёцер был, видно, большим авторитетом, чем какой-то там апостол, пешком с клюкой доходивший до Киева и Новгорода… Шлёцера возили в каретах. А те, которых в каретах возят, понятное дело, важнее и ценнее, чем всякие кто бродит туда-сюда с клюками и посохами. Любой патриархий знал это как «Отче наш». И чтоб он из кареты-мерседеса, да с клюкой в Новгород… Тьфу! Прости, Господи.
Много патриархов сменилось за века — копили Русь Святую, крепили веру Православную. И была та Вера. И была Церковь Божия. И не было никаких хаббардов и прочих деви-мария-приба-бахов, а были бесы бесноватые.
Всё так и было, покуда Русь в Россиянии? не перекрестили. [22] И пришел тогда ещё один патриарх — с самым благообразным ликом. Поглядишь, и тут же умилишься, экий благой и праведный. Такой, что уж и не патриарх, а патриархий целый. Имя у него было тоже благостное, богоугодное. А фамилия то ли Бирмингер, то ли Герсин-форс, а скорее всего. Ридикюль.
22
Вариант — «обрезали».
Так вот этот патриархий Ридикюль всюю-то Русь Святую за пару лет начисто перестроил и перереформировал на епархии зарубежные, то ли греко-католические, то ли римско-греческие, то ли просто на «белые братства», а в срединной епархии вздумал новую веру внедрить — правоверный экуменизм, а может, и православную саентоло-гию. Только всё никак с римским папой не мог встретиться, чтоб тот благословил. Папа был чьим-то там наместником на Земле, то ли Иеговы, то ли Саваофа, а может, и Кетцалькоатля, он очень любил всех благословлять — даже там, куда его не звали.
Без папиного благословения патриархий Ридикюль свою паству обрезать в праентологическое экуменославие не решался. «Мировое сообщество» могло не понять.
Сам Ридикюль благословлял только старика Ухуельци-на. Особенно, когда тот сволочей, понимашь, к ногтю и жандармами! Любил патриархий отдавать кесарю кесарево. Уж больно благостный и богоугодный был.
«А юдольземная Богородицы есть Россия…»
Однажды подписал Ухуельцин указ, чтоб наконец навеки отсоединить эту надоедливую Окраину. Оппозиционер Гапон большинством указ в Полубоярской Думе утвердил, узаконил униатский договор. И возрадовался.
А старик Ухуельцин говорит:
— Радуйся, тать, народишко теперь меня с ухой съест! Поп Гапон долго молчал. А потом признался:
— А я, понимать, думал у тебе фамилиё от другого слова…
Вот так они и жили, душа в душу, народонаселение глядело и просто умилялось.
Старик Ухуельцин был в те времена Генеральным Пре-зидентием страны Россиянии, той самой, которой её заокеанские друзья не разрешали сползать с рельсов реформ и съезжать с пути развивающейся демократии.
История этой страны началась в 1991 году.
Это была самая молодая страна в мире.
Поэтому она у всех всему училась.
Чтобы не изобретать велосипеда.
Даже роман кто-то написал «Россияния молодая». В этом романе генеральный президентий-реформатор был ну чистым Петром Первым.
Народ запоем читал роман и лил слезы, сочувствуя новоявленному петру — один пёр воз в гору, все остальные норовили под гору, понимать, сволочи… особенно дремучее и нецивилизованное народонаселение этой молодой и глупой Россиянии!
А до старика Ухуельцина эта непонятная и странная страна звалась как-то иначе, никто не помнил как, то ли Тюрьма Народов, то ли Поле Чудес, то ли Империя Зла, то ли просто Эта Страна, во всяком случае так говорили про неё и писали в газетах. А в газетах не соврут!
И правил этой Империей Чудес один шустрый и болтливый генеральный интриган. Он всё болтал, интриговал, словоблудил, шустрил, учил всех чему-то, чего ни он сам, ни кто иной понять не мог — и доучился, дошустрился, доинтриговался: разрушил, развалил и разгромил всё, что смог, дотла, до дыр и прорех. Вот страну и переименовали. За это одна очень дружественная держава, помогавшая шустрому и весёлому интригану разрушать нерушимые союзы и стены, назвала его самым лучшим Херром.
Это была огромная честь. Да, и сам Херр-интриган так и сказал на весь свет:
— Это для меня огромная честь, господа!
Но лучший Херр не только выводил свои войска отовсюду и громил всё вокруг. Он ещё и всех вокруг мирил — мирил и мирил целыми днями. Бывало ночи не спит — всех мирит. И до того домирился, что сотни тысяч разных нервных людишек взялись за винтовки, топоры и дубины — и нет, чтоб примирителя палками поколотить — переубивали и перекалечили друг друга — и пошли бесконечные войны, и полилась повсюду кровь…
За это лучшему Херру самые главные миротворцы планеты, посовещавшись с Заокеанией, дали самую главную и самую большую премию мира на свете. От гордости Херр раздул щеки и оттопырил нижнюю губу — и сразу сделался похож на Мусолини, ну, вылитая копия.