С тех пор он ходил важный, бил себя в грудь и говорил: "Я красивый"!

– Почему вы встречаетесь с Алексом?! – возмущался Хоссайн. – Он что вам нравится?

– Прикольный парень, – не отпирались мы.

– Если полюбите Алекса, – пригрозил Хоссайн, – я его убью.

Десять дней в Манали пролетели быстро, уезжать не хотелось. Мы так и не выбрали время для похода, не съездили в Ладакх, расположенный еще ближе к суровым, безмолвным вершинам (правда, добираться туда надо два дня на автобусе от Манали, с ночевкой в пути). Мы не посетили тибетские монастыря и буддистские храмы.

Нужен хотя бы месяц! Устроиться бы на работу в организации вроде

Lonely Planet, Discovery, Клуб путешественников. Тогда всю жизнь можно ездить по планете в свое удовольствие, открывая для себя и других что-нибудь неизведанное, да еще получать за это зарплату!

До сих пор помню, как медлили мы, прежде чем войти в автобус, который увезет нас в Дели из благословенной земли Ману. Мы передавали друг другу внушительный, склеенный из двух бумажечек

Rizla, косяк, затягиваясь ароматным чарасом. Наверное, только в

Манали чарас пахнет так вкусно, и безмятежная атмосфера гор и облаков манит попробовать веселящую травку даже тех, кто безразличен к таким развлечениям.

Мы вернулись из Манали в Бангалор к началу занятий и в день приезда встретили на улице Ананда. Ананд – молодой кудрявый индиец, завсегдатай бангалорских дискотек, очень толстый и темный, с обиженно оттопыренной нижней губой, похожий на бегемотика. Длинные волосы он завязывал в хвост.

– Как здорово, что я вас встретил! Именно сегодня! Вам несказанно повезло!

– ???

Выяснилось, что в Бангалоре как раз идет shooting – съемки тамильского (за что не ручаюсь) фильма, и Ананду поручили рекрутирование массовки.

– Я вас беру! Это очень интересно. И деньги заработаете.

– Вообще-то, нам надо ходить в колледж.

– В колледж всегда успеете! А shooting бывает не каждый день.

– Но мы же ничего не умеем делать…

– А ничего и не надо делать!

Надо сказать, что предложения сниматься в кино мы слышали неоднократно, но наши иранские друзья неизменно отговаривали нас. Они уверяли, что нет в мире людей опаснее тех, которые занимаются кастингом. Их предложения всегда звучат заманчиво и невинно. Они обещают роскошный антураж, славу, деньги за съемку в каких-нибудь приличных сценах вроде восстания сипаев, но на самом деле их интересуют только порнофильмы. Они обязательно воспользуются нашими ангельскими ликами и приставят их к голым развратным телам, а потом нашлепают эти фотографии на коробки с дешевым нижним бельем. Осрамят на весь свет и по деньгам надуют.

Стоит один раз согласиться участвовать в съемках, и, как веревочке не виться, а результат один – опустимся мы на моральное дно.

Но в тот момент друзья гостили в Иране, а мы были предоставлены сами себе.

– Пойдем, а? – подзуживала меня Жанна. – Персам ничего не скажем.

– А кем мы будем в этом вашем shootingе? – колебалась я.

– Да просто студентами, – ободряюще засмеялся Ананд. – Вы же хотели учиться. Вот и будете учиться, но в кино.

– Разве он похож на сутенера? – толкнула меня в бок Жанна.

– Нет, только на бегемота, – вынуждена была согласиться я.

– Приходите вот по этому адресу завтра к девяти утра, – объяснил

Ананд, сообразивший, что мы сдались на уговоры. – Одежда ваша, все, как обычно.

– На следующее утро мы подъехали к какой-то огромной plaze и пару часов слонялись без дела. Как всегда, в Индии никто никуда не торопился. Тем не менее, отлучаться куда-либо, нам не позволили.

– Будьте здесь. В любой момент может начаться action.

От других статистов нам удалось выяснить, что сегодня будут снимать сцену в ночном клубе.

– Вот и верь твоему хваленому Ананду, – буркнула я.

– В ночном клубе даже интереснее! – тряхнув кудряшками, сказала

Жанна.

В помещение, где проходили съемки, напустили искусственного дыма, который должен был изображать сигаретный смрад, и включили подсветку. Нас усадили за столики. Хозяин бара, подмигнув нам, наполнил кеги пивом.

– Ну вот, – обрадовалась Жанна, – хоть посидим по-людски.

Наконец-то привели главного героя. Его усадили за стойку, уставленную пивными кружками, и закапали глаза слезоточивой жидкостью. В этой сцене герой должен был неумеренно пить, думать о своей возлюбленной и рыдать. То ли она его отвергла, то ли он вообще не знал, как к ней подступиться, а может, у него были еще какие-то серьезные проблемы. Не так-то легко узнать, в чем суть действия индийского фильма. Создается стойкое впечатление, что сценарий пишется по ходу дела, а актеры знакомятся со своей ролью уже на съемочной площадке.

Итак, юноша Кунил плакал над кружкой. А мы создавали фон, и тоже готовы были разрыдаться от избытка въедливого дыма.

В тот день была отснята еще одна сцена – наши танцы на дискотеке. Дыма было столько, что актеры начали по-настоящему задыхаться, кашлять и кричать: "Воздуха!"

Музыка громыхала, поэтому вопли статистов никто не слышал, а наши гримасы и корчи сошли за экстаз, в который ввергла нас убойная индийская дискотека.

Вечером нас подбросили до дома на мини грузовичке приятные юные студенты. Они поведали нам о том, что фильм будет о любви, что играет в нем сама Сонали Бендре – очень известная индийская актриса, и никому неизвестный начинающий актер Кунил.