Так что, милые дамы! Мотайте на… "ус" хотел было написать… В общем, мотайте, на… что хотите. Давайте, там, не давайте,.. (нет, давайте, конечно!) но товаркам своим в этом – не сознавайтесь! Ни в коем случае!!

…

А где, блядь, кипяток?! Если обед давно прошёл?

"Эй!.." – "Да." – "Горячая вода мне будет?" – "Что?.. Так ни у кого же нет… (Это точно. Горячей воды действительно в кране нет. Как обычно в банный день. Вот тебе и баня!..) А-а!.. кипяток! Будет, конечно! Сейчас поставим."

Не постучался бы я – так бы и не принесли. И так – во всём. Элитный специзолятор. Бардачина – она везде. Как мне один из моих са-амых первых сокамерников говорил. Ещё на Матроске. (А подельник его над нами в камере сидел? Помните?.. Если первые "Записки" мои читали. Его ещё потом сюда, на 991 перевели?.. Прямо передо мной?.. Так вот. Убили его. В якутском лагере. Где он свои 25 лет отсиживал. Повесился якобы. На сборке… Хотя, какой там, "повесился"! Просто они все приговорённые. Вся их бригада. Воровская кровь на них. Двоих на Матроске сразу кончили, ещё тогда, прямо в камерах; третьего вот сейчас, на зоне уже достали. Н-да…)

…

Кипяток принесли. В ведре они, что ли, кипятили? Целый час!

Молча наливает, ни слова не говоря. Обиделся, небось. Что я его с окном заколебал. (Да и с батареи не слез!)

"Так кто у вас такой умный? Что окно-то мне закрыл?" – "Попозже Вам откроют."

Ну-ну!.. Начальник, значить, объявился? И лично – разрешил.

Соизволил. "Так уж и быть…" Ур-роды!! Зелёные человечки!

Так, стишок, стишок, стишок! Даже два… Нет, три! Срочно.

Жизнь, конечно, не мёд

В этой скорбной юдоли.

И – отчаянья лёд,

И порою от боли

Хочешь – криком кричи,

Хочешь – вой и катайся,

Хочешь – просто молчи,

Суетою пытайся

Позабыть! Заглушить!

Хоть на час! На мгновенье!!

Доползти! Доскулить!

До того Воскресенья,

Когда – ада врата!..

Словно Лазарь – из гроба!

И – небес широта,

И – несмелая проба

Новой жизни – на вкус

И на ощупь – рукою.

И – надежды искус,

И с какой-то тоскою

Вспоминаешь свой путь

И венец свой терновый.

И – заснуть бы!.. заснуть!!

А проснувшись, лишь новый,

Тот отрезок – где жить!

Где – без счёту намерить!..

И страдать, и любить!

Но, увы, – не поверить

В чудеса и в любовь -

Просто сил не хватает.

Только боль! Только кровь!

И колышется, тает

Зыбким маревом, дымкой,

Миражом над песками…

И с печальной улыбкой

Наблюдаешь: листками

Осыпается вера -

Только сучья нагие.

И – "в руке его мера".

Ну, а те, а другие?

То ли два, то ли три:

Что "на рыжем", "на бледном"

И "на белом": "смотри!.."

Тот, что в марше победном

По несчастной земле,

По морям и по сушам!

По смоле и золе,

По сердцам и по душам!

И тогда-то! тогда!..

И в аду – нет спасенья!

И – беда, как вода!

И – vivat Воскресенье!

Ладно, не буду уж "три". И одного хватит. Лень писать.

….

Всё, поехали дальше. Насчёт "повесился". И почему этот изолятор я называю "гадский" (и блядский!). Думаете, это просто ругательство? Не совсем. Проблема "повесился" здесь стоит о-ой как остро! Чуть ли не у всех киллеров этих.

Все эти бригады 90-х годов – беспредельные. На многих кровь если и не воров, то авторитетов. И многие сейчас с ужасом о лагере думают. Что-то там будет? Это здесь… Но эта тюрьма – особая. Здесь – гроб. Здесь, по слухам, многих прячут. Сук разных. Программа защиты свидетелей и тому подобное. Единственное место. Даже в Лефортово – попроще. Там всё с операми легко "решается" – это мне, опять-таки, вор один говорил: "Там человека достать несложно. Отравить, скажем!.. Да сами же фээсбэшники и отравят!". Ну, в этом-то, может, и доля шутки уже есть, преувеличение,.. но там всё-таки – легче. Значительно. Здесь же – глухо.

Есть несколько человек, приговорённых ворами. На которых воровская кровь. Зэки! О них все слышали. Про них прогоны по всем зонам и тюрьмам были. И где они? Даже в ГУИНе не знают. В Москву привезли, а дальше их следы теряются. "Наверняка здесь!" – это мне всё тот же вор рассказывал. На днях, причём, буквально. Так что народец здесь… тёмненький. Страшненький.

Да, так вот, многие тут боятся зоны. Как чёрт ладана. И готовы на всё, лишь бы туда не ехать. Поэтому – сотрудничают с оперчастью, доносы пишут на сокамерников, "информируют", что в камере творится,.. да всё, что угодно!! Только бы не ехать!