Большинство ребят в нашей группе курят. Я тоже открыто курю. Мама,

Няня и отец уже знают об этом. Первое время не чувствовал разницы между 'Примой' без фильтра и дорогими сигаретами, покупал и те и другие. Из сигарет с фильтром курим 'Пегас' за 30 копеек. 'Ява', за те же 30 копеек – большая редкость. 'Столичные' стоят 40 копеек – это дороговато. В продаже много болгарских сигарет: 'Стюардесса' в двух вариантах: по 20 штук в пачке и по 12, стоят 35 и 24 копейки;

'Ту-134' и 'Опал' за 35 копеек. Через полгода курения заметил: когда поднимаюсь по лестнице, на переходе с кольцевой 'Павелецкой' на радиальную, учащается дыхание. И это происходит практически ежедневно – этим путем я еду в училище. Вспомнил как отец пилил дрова в деревне.

Дружу с двумя Сашами, они живут рядом на улице маршала Жукова, учились в одной школе и вместе пошли в училище. Один Сашка

Журавушкин, другой Шура – Потехин. Журавушкин романтик. Он владеет самбо и при этом скромный человек. У него две сестры: старшая и младшая. Старшая учится в Гнесинке. Мама его тихая, простая труженица. Интеллигентная семья. Сашка играет на гитаре и интересуется западной современной музыкой. Он дал мне почитать редкую советскую книгу о рок музыке. Много места о Биттлз, есть статьи о Элвисе Пресли, Роллинг Стоунз, Квин и других поп группах, много черно-белых фотографий. У меня дома – хорошая немецкая гитара.

Димка отчим играет. Я тоже увлекся. К нашему трио присоединился еще один мальчик из нашей группы – Сережа. Мы подражаем четверке битлов.

Леноном у нас Сашка. Играю я очень слабо. Мне можно доверить лишь простые бас партии – в нужное время в нужном месте зажимать пальчиком струну 'бум – бум, тум – пумс'.

Месяца через три мы уже играли в профтехучилище у метро

'Первомайская', на каком-то конкурсе среди училищ Москвы. В зале человек двести. Не понимаю, почему Сашка потащил меня туда. Не удивился бы, если бы он меня не взял. А под новый год мы выступили в какой-то школе в Измайлово, на балу. Когда местный ВИА пошел перекурить, мы исполнили две песни.

Мы стали иногда выпивать. Первое вино, которое купили – 'Имбирная настойка' 28 градусов. Жгучий напиток с лекарственным вкусом. Стоит около трех рублей. Пить его можно только сморщившись. Водку? Водку пить все-таки страшно, ее пьют взрослые и опустившиеся подростки.

Купили имбирную в угловом гастрономе на Соколе и забрались в ближайший дом, на чердак. С нами Сашкин знакомый, Владик, ровесник.

Он нетороплив и красиво говорит: 'думаю, это не тактично…'. Владик после школы собирается идти работать в Гидрометцентр.

Часто мы собираемся у Сашки Журавушкина дома, репетируем. Поздней осенью, перед репетицией, мы с Сашкой зашли в винный и взяли по бутылке вишневого пунша за рубль пятнадцать. Отошли недалеко, чтобы не мешать людям и выпили прямо из горлышка. Вкусный напиток, сладкий. Сашка пьет, как горнист, левая рука на поясе, голова задрана вверх, ноги расставлены. Он посадил два розовых пятнышка на свой шарф в клетку. Когда мы зашли к Сашке домой, стали изображать благовоспитанность перед родственниками. Его сестры и мама 'ничего не заметили'.

В ноябре нашу группу принимали в комсомол. Николай Федорович настоял, чтобы вступали все. Он совсем не карьерист. Наверное, в армии был сержантом и в своей группе теперь тоже хочет добиться армейского порядка. Два райкомовца сидят за столом, Николай

Федорович и Зина – комсомольский секретарь училища. Меня райкомовцы посадили зачитывать анкеты кандидатов. В комсомол вступила вся группа, несмотря на пробелы в знаниях и курьезы. Меня приняли последним, без вопросов, (зря трясся) да еще и предложили в комсорги. Комсоргом я был два года. Из комсомольской работы мне ничего не запомнилось. Ежемесячно проводились комсомольские собрания, ни тем, ни даже место, где они проводились, не помню.

Взносы собирал.

В профсоюз рабочих машиностроения нас приняли автоматом. Теперь у нас по две членских книжечки – профсоюзная и комсомольская. Зеленая и красная. За комсомол мы платим две копейки, за профсоюз пять копеек в месяц.

Занятия по слесарному делу всем давно надоели. Скучно пилить каждый день презренный металл. Мы ждем работы по специальности с проводами и приборами. Чтобы потянуть время часто ходим курить.

Николай Федорович не пускает в туалет больше двух, трех человек. До туалета от мастерской идти минут пять. Он посередине длинного коридора, вдоль которого тянутся мастерские токарей, фрезеровщиков, газосварщиков и слесарей. Однажды к нам (Сашка, Шурка и я) в туалете пристали третьекурсники. Сашка Журавушкин стал отвечать им гордо, и они треснули ему по лицу пару раз. Когда мы вернулись в мастерскую,

Николай Федорович увидел подтеки у Сашки, взял нас в охапку и бодро повел в туалет, – Эти? – спросил он,- Эти. Николай Федорович забрал хулиганов и куда-то их отвел. Потом нас возили в милицию на

Автозаводской и раз или два в прокуратуру на 1-й улице

Машиностроения. Писали показания. До суда дело не дошло. Первое время кучки старшекурсников провожали нас молчаливым взглядом, когда мы вместе или по одному проходили по училищу.

В училище поступили серые станины токарных станков. Наша группа должна сделать панель управления к каждому. Нужно расставить и закрепить на панели электроаппараты: пускатели (пускай, судьба забросит нас далеко, пускай!), реле, кнопки, трансформатор.