Мечи отскочили от боярышника с глухим звуком. Они не оставили ни следа и даже не повредили зачарованного дерева.

Влево, вправо, вверх, вниз. Эрагон не думал; он реагировал, действовал и обменивался шквалом ударов с раззаками.

Посох был идеальным для борьбы с многочисленными врагами, поскольку с ним можно сражаться и блокировать удары двумя концами часто и одновременно. Эта способность служила ему теперь очень хорошо. Он тяжело дышал, но каждый вздох был коротким и быстрым. Пот капал с его лба, скапливался в уголках глаз, капал на спину и стекал с рук. Красная дымка сражения затуманивала его зрение и пульсировала в ответ на удары сердца.

Он никогда не чувствовал себя настолько живым или испуганным, как сейчас, когда сражался.

Собственная защита Эрагона была ограниченной. Так как он потратил большую часть своего внимания на Сапфиру и Рорана, магическая защита Эрагона скоро перестала действовать, и меньший раззак ранил его в левое колено. Рана была не опасна для жизни, но все же серьезна, поскольку его левая нога не могла больше выдерживать весь вес.

Сжав острие у основания, Эрагон размахнулся посохом, словно дубинкой, и сильно ударил одного раззака по голове. Раззак упал, но Эрагон не мог сказать, был ли он мертв или просто без сознания,. Продвигаясь к другому раззаку, он, колотя тварь по плечам и рукам, с неожиданным поворотом, выбил меч.

Прежде чем Эрагон смог добить раззака, ослепленный, со сломанным крылом Летхрблак пролетел через пещеру и ударился в дальнюю стену, сбив град неплотно прикрепленных каменных слоев с потолка. Вид и звук были такими грандиозными, что они заставили Эрагона, Рорана и раззака вздрогнуть и повернуться просто инстинктивно.

Прыгнув сзади на хромого Летхрблака, которого она только что ударила ногой, Сапфира вонзила свои зубы в жилистую шею монстра. Летхрблак ударил, в единственной последней попытке освободить себя, а затем Сапфира хлестнула своей головой и сломала его спинной хребет. Возвысившись над своей окровавленной добычей, Сапфира наполнила пещеру свирепым ревом победы.

Оставшийся Летхрблак не колебался. Схватив Сапфиру, он вонзил свои когти под края ее чешуи и потянул ее в не контролируемое падение. Вместе они покатились к краю пещеры, а затем за полсекунды, продолжая сражаться, пропали из вида. Это была хорошая тактика, так как она унесла Летхрблака за пределы контроля Эрагона, но, переставая ощущать Сапфиру, он с трудом бросил заклинание снова.

"Сапфира!" – закричал Эрагон.

"Позаботься о себе. Летхрблак не будет избегать меня".

С начала Эрагон обернулся, как раз вовремя, чтобы увидеть, как два раззака исчезают в глубине ближайшего туннеля, меньший поддерживая большего. Закрыв глаза, Эрагон опередил нахождение сознаний узников в Хелгринде, пробормотал слова древнего языка, а потом сказал Рорану:

– Я закрыл доступ камере Катрины так, чтобы раззаки не могли использовать ее как заложницу. Теперь только ты и я можем открыть дверь.

– Хорошо, - пробормотал Роран сквозь стиснутые зубы, - ты можешь что-нибудь сделать с этим? – Он кивнул подбородком на то, что зажимал правой рукой. Кровь просачивалась сквозь его пальцы. Эрагон обследовал рану. Как только он коснулся ее, Роран вздрогнул и отскочил.

– Тебе повезло, - сказал Эрагон. – Меч попал в ребро. – Поместив одну руку на рану, а другую – на двенадцать алмазов, спрятанных в поясе Белотха Мудрого, перетягивавшим его талию, Эрагон черпал силу, которую раньше поместил в камни.

– Вайзе хайль!

Рябь пересекла бок Рорана, когда магия сращивала снова вместе его кожу и мышцы.

Затем Эрагон вылечил свою рану: разрез на левом колене.

Закончив, он выпрямился и глянул в ту сторону, где исчезла Сапфира. Его связь с нею исчезла, когда она погнала Летхрблака к озеру Леона. Он очень хотел ей помочь, но знал, что сейчас она сумеет позаботиться о себе сама.

– Быстрее, - сказал Роран, - они уходят!

– Хорошо.

Подняв свой посох, Эрагон приблизился к темному туннелю и бегло оглядел его от одного каменного выступа до другого, думая, что раззаки могут выпрыгнуть оттуда. Он медленно двигался вперед, чтобы шаги не отражались в извилистой шахте. Когда Эрагон случайно коснулся скалы, чтобы стабилизировать себя, то обнаружил, что она покрыта слизью.

Через два десятка ярдов несколько извилин и поворотов коридора скрыли главную пещеру и погрузились в полный мрак, что даже Эрагон не мог видеть в нем.

– Возможно, мы и отличаемся, но я не могу драться в темноте, - прошептал Роран.

– Если я создам свет, то раззаки не станут подходить к нам близко теперь, когда я знаю заклинание, действующее на них. Они только спрячутся, пока мы не уйдем. Мы должны убить их, пока у нас есть шанс.

– Что я должен делать? Я скорее врежусь в стену и сломаю себе нос, чем смогу найти этих двух жуков…

– Ш-ш-ш.… Держись за мой пояс, иди за мной и будь готов пригнуться.

Эрагон не видел, но он все еще мог слышать, чувствовать запахи, осязать и различать вкус, - эти способности были достаточно чувствительны, чтобы он имел четкое представление о том, что находится вокруг. Самая большая опасность заключалась в том, что раззаки могли напасть издалека, может быть, из самострела. Но Эрагон надеялся, что рефлексы будут достаточно быстрыми, чтобы спасти его и Рорана от приближающейся стрелы.