– Нет, внутрь мы заходить не будем.

В его глазах появилось странное, какое-то отчужденное выражение.

– Но я хотела войти и рассмотреть…

– Мисс, по-моему, вам нечего делать в моей каюте. – Кэтлин поняла, что он не шутит. Затем он улыбнулся и предложил: – Давайте пройдем на нос, подставим лица брызгам.

Кэтлин снова повеселела и быстро согласилась, хотя по-прежнему не понимала, почему он отказался впустить ее в каюту. Они прошли на нос. Кэтлин облокотилась на перила и вдохнула прохладный ночной воздух. Доусон подошел, встал у нее за спиной, и она оказалась в теплом кольце его объятий.

Кэтлин посмотрела на холодную гладь реки.

– Я хотела вас кое о чем спросить.

– Если снова насчет каюты, то я…

– Нет, не об этом. Почему на вашем пароходе чернокожий лоцман? Мне показалось, что вся команда состоит из одних негров. Почему вашим пароходом управляют рабы?

Доусон рассмеялся.

– Сэм не раб. Он – человек гордый и обиделся бы, если бы услышал, что вы назвали его рабом.

– А как же остальные? Разве они не рабы?

– Все члены моей команды – свободные люди. У меня нет рабов.

Она повернулась к нему.

– А негры, которые работают на плантации?

– Негры на плантации работают за жалованье. – Лицо Доусона окаменело, его черные глаза вспыхнули таким яростным огнем, что Кэтлин испугалась. – Я не верю, что человек имеет право владеть другим человеком.

– Но, Доусон, у всех есть рабы!

– Не у всех. У меня, например, нет ни одного. Сэм – мой друг, он такой же человек, как я.

– Не понимаю, почему вы так остро реагируете на какое-то…

– Кэтлин, существует много форм рабства, и все они отвратительны. Я слишком хорошо это знаю.

– Простите, – прошептала Кэтлин, испугавшись, что обидела его.

– Ладно, оставим эту тему. Разве вам не нравится смотреть на ночную реку?

– Очень нравится. Это так романтично!

– Совершенно с вами согласен, дорогая.

Доусон поцеловал ее в макушку.

– Скажите, а как называется ваш пароход? – тихо спросила Кэтлин.

– «Ночной ястреб», – ответил Доусон, касаясь губами ее волос.

– А я думала, что пароходам дают женские имена, – разочарованно протянула Кэтлин. – Почему вы не назвали судно в честь женщины, которая вам дорога?

– Может, у вас есть на примете такая женщина?

– Да, есть. – Лицо Кэтлин озарила улыбка. – По-моему, вам нужно назвать пароход моим именем.

– Девочка моя, он будет переименован завтра же утром, еще до того, как покинет порт. Отныне и навсегда эта маленькая посудина будет называться «Моя Дайана».

– Ой, Доусон, спасибо!

Кэтлин была польщена, и ей вдруг подумалось, что, наверное, Доусон и вправду ее полюбил. Но если он ее любит, ему полагается мечтать о поцелуе – разве не так? Она сама подняла руки и положила на его широкие плечи. В красивом смуглом лице появилась напряженная сосредоточенность, черные глаза всматривались в ее лицо. Кэтлин задержала взгляд на тонких черных усиках над чувственным ртом и кокетливо заметила:

– Знаете, Доусон, мне еще не приходилось целоваться с усатым мужчиной.

Доусон вдруг громко расхохотался:

– Вы вообще пока не целовались с мужчинами – ни с усами, ни без.

Кэтлин задохнулась от возмущения.

– Да как вы смеете! Откуда вы знаете, с кем я… – Ей так и не удалось договорить фразу до конца. Глаза Доусона посерьезнели, он медленно склонился к ней и прикоснулся к ее губам своими. Это легкое прикосновение длилось всего мгновение.

– Дорогая, я очень рад, что вы ни с кем не целовались, и, поверьте, постараюсь, чтобы вас и впредь не целовал никто, кроме меня.

Его губы снова коснулись ее губ и на этот раз задержались на них дольше. Он целовал ее с удивительной нежностью, его рука обвила ее талию. Глаза Кэтлин были закрыты, но лицо, казалось, излучало счастье.

– Ах, Доусон, – выдохнула она, обнимая его за шею.

Он прижал ее к себе еще крепче, так что она ощутила его мускулистое тело. Доусон снова прижался к ее губам. На этот раз поцелуй был более требовательным, Доусон раздвинул ее трепещущие губы, и Кэтлин почувствовала, что слабеет. Чем дольше он ее целовал, тем более усиливалось это ощущение. Когда Доусон наконец поднял голову, Кэтлин сдавленно прошептала:

– Кажется, я сейчас упаду в обморок.

Его руки сомкнулись крепче. Кэтлин чувствовала, как напряжено его сильное тело.

– Нет, дорогая, вы не упадете, я вам не позволю. Я никогда вас не отпущу.

Старый пароход продолжал разрезать темные холодные воды Миссисипи, а двое влюбленных еще долго стояли на палубе, прижимаясь друг к другу.

На следующее утро Доусон приехал в Сан-Суси. Услышав его голос, Кэтлин выбежала навстречу, бросилась ему на шею и поцеловала в губы. Доусон мягко отстранил девушку от себя и прошептал, оглядываясь: