– Мадам, я не причиню вам вреда, я всего лишь хочу вам помочь. Вы самая красивая женщина, какую мне посчастливилось встретить в Натчезе, и я бы хотел познакомиться с вами поближе. Честное слово, я не сделаю вам ничего плохого, так что расслабьтесь.

Кэтлин попыталась вырвать у него кнут, но силы были слишком неравными. Вдруг рука майора выпустила кнут, повинуясь неведомой силе.

– Майор, похоже, у вас большие проблемы со слухом, да и со зрением заодно, – произнес у нее над ухом низкий голос Доусона Блейкли. – Леди ясно сказала, что не нуждается больше в вашей помощи. К тому же, как вы могли заметить, она носит траур. Кто вы такой?

– Майор Дональд Брукс, оккупационная армия Соединенных Штатов.

Кэтлин с радостью передала кнут в надежные руки Доусона. Чуть качнувшись назад, она невольно уперлась в его твердый торс и сразу почувствовала себя в безопасности. Доусон шагнул ближе к майору, одновременно взяв Кэтлин за локоть и мягко придвинув к себе.

– Вот что, майор Брукс, меня зовут Доусон Блейкли, постарайтесь хорошенько запомнить то, что я сейчас скажу. – Темные глаза Доусона угрожающе прищурились. – Хотя, вероятно, в Натчезе найдутся некоторые истосковавшиеся в одиночестве дамы, на которых ваша внешность произведет большое впечатление и которые с радостью примут от вас приглашение, к примеру, на обед, эта леди – не из их числа. Она не желает якшаться с врагами, и если вы еще когда-нибудь случайно ее увидите, я бы посоветовал вам даже не заводить с ней разговор. Я ясно выразился?

Майор тоже прищурился.

– Не понимаю, какое вам дело, если только эта дама не ваша родственница. А насчет того, чтобы «якшаться с врагами», как вы изволили выразиться, мистер Блейкли, советую вам привыкать к новому положению вещей. Мы пришли, и мы здесь останемся. Я не намерен допускать, чтобы мне мешали какие-то устаревшие правила и обычаи, за которые вы, южане, так отчаянно цепляетесь.

Полные губы Доусона сжались в жесткую складку. Он схватил майора за воротник и угрожающе произнес:

– В последний раз повторяю, майор, я запрещаю вам даже разговаривать с этой леди. Можете считать это очередным «старомодным правилом», если хотите.

Доусон круто развернулся, взял Кэтлин за руку и повел ее к зданию. По дороге он наклонился к ней и спросил:

– Ты в порядке, дорогая?

– Со мной все хорошо, Доусон. Прошу тебя, пообещай, что забудешь об этом инциденте. У меня и без того хватает волнений, чтобы переживать о том, что ты снова рискуешь из-за меня жизнью.

Кэтлин старалась держаться бодро, но ее била дрожь, и она была втайне рада, что Доусон помог ей подняться по лестнице на второй этаж, где располагался кабинет Кроуфорда.

Доусон улыбнулся:

– Не волнуйся, я вполне способен о себе позаботиться. Сейчас я принесу тебе стакан воды, а когда ты соберешься возвращаться домой, я тебя провожу.

– В этом нет необходимости, я могу сама добраться. Ты и так сделал достаточно.

– Тем не менее, когда вы с Кроуфордом закончите беседу, я буду ждать тебя возле коляски. – Доусон распахнул перед ней дверь кабинета поверенного.

Примерно через час, когда Кэтлин вышла на улицу, Доусон, верный своему слову, поджидал ее, поставив ногу на подножку коляски. Увидев Кэтлин, Доусон улыбнулся и поспешил к ней навстречу. Не обращая внимания на ее слабые протесты, он приподнял Кэтлин и усадил на сиденье. Солдаты Союза, без дела слоняющиеся по тротуарам, с любопытством поглядывали на красивую светловолосую даму в траурном платье и крупного смуглого брюнета рядом с ней.

– Как видишь, все на тебя пялятся. Боюсь, ты иногда не сознаешь, насколько ты прелестна. Эти мужчины грубы, слишком много пьют, и им не хватает женского общества, они с радостью воспользуются случаем…

– Доусон, когда ты прекратишь обращаться со мной как с ребенком?

– Прости. Наверное, у меня слишком развит собственнический инстинкт, но одна мысль, что эти янки будут к тебе приставать, приводит меня в бешенство. Все-таки я бы предпочел, чтобы ты не ездила в город одна, это опасно.

Кэтлин вздохнула и посмотрела на свои сложенные на коленях руки.

– А что сейчас безопасно? Кстати, мы не виделись с того дня, когда я последний раз была у тебя дома. Как ты себя чувствуешь? Рана зажила? – Кэтлин посмотрела ему в глаза.

Доусон нахмурился и натужно закашлял, театрально схватившись рукой за грудь.

– Раз уж ты об этом спросила, я еще не совсем поправился. Кажется, мне совершенно необходимо, чтобы кто-то меня навещал, гладил мое хрупкое, ослабевшее тело.

Кэтлин улыбнулась – впервые за несколько месяцев:

– Сию минуту оставьте ваши глупости, Доусон Блейкли!

Шли месяцы, Кэтлин начала излечиваться от депрессии, вызванной смертью Хантера. Она все чаще выходила из дома, и постепенно ее жизнь возвращалась к почти нормальному ритму. В городе ей иногда попадался майор Брукс – то она видела его выходящим из отеля или какой-нибудь таверны, то он проезжал мимо нее. Завидев его, Кэтлин тут же отворачивалась, но всякий раз чувствовала на себе взгляд его холодных серых глаз. Если же их взгляды случайно встречались – такое тоже бывало, – майор приподнимал шляпу и дерзко улыбался, откровенно игнорируя требование Доусона Блейкли.