– Брат, да это же как в "November Rain"10! Вот б… – он поперхнулся, чтоб не ругнуться, – вот гадом буду, как в "November

Rain"! – он аж приплясывал от восторга.

– Ты только по ногам мне не топчись, – попросил я его.

Батюшка пустил по рядам крест для целования. Через какое-то время его вернули со смачным следом ярко-красной губной помады на лике

Христа.

– Нинка, – с первого взгляда определила Наташа, – она брюнетка, и одна пользуется такой помадой.

Церемония подходила к концу. Я ощущал на пальце непривычную тяжесть обручального кольца. Наконец священник отпустил нас с миром.

Я вышел на церковную паперть, а рядом со мной шла моя жена перед

Богом и людьми.

Потом напряжение всех отпустило и началось повальное веселье. Во

Дворец Торжественных Событий мы прибыли в совершенно неуправляемом состоянии. Нам предстояло ещё расписаться, но после церковного пафоса это казалось семечками. Мы весело ввалились в зал, посмеиваясь и обмениваясь шуточками. Изумлённые тётки в протокольных нарядах косились на невесту в свадебном платье и круглых тёмных очках а-ля Кот Базилио. При подаче паспортов вышла заминочка – Палыч в паспорте был изображён стриженым. Фотографию приличного вьюноши в паспорте упорно не желали идентифицировать с длинноволосым распатланным существом, имеющимся в наличии.

В конце концов, все формальности были улажены, и церемония началась. Бандуристки в вышиваных сорочках падали от хохота при каждом взгляде на нашу тусню. Распорядительница отворачивалась, пряча улыбку и изо всех сил стараясь оставаться серьёзной. Главная тётка рассказала нам стандартный текст про князя и княгиню11, мы расписались там, где нужно и нам дали выпить на двоих бокал шампанского. Я приложился к ёмкости и услышал замечание Палыча:

– Эй, брат, ты чересчур присосался! Без фанатизьму!

Все вокруг рассмеялись. Церемония была закончена. Мы вышли на ступеньки, я взял Татку на руки и понёс к машине, сопровождаемый причитаниями неугомонного Палыча:

– Эй, ты куда её поволок! Потерпи до ночи! Нам ещё в кабаке кирять! Брачная ночь позже, ты уж потерпи! Ишь, набросился на девицу, аки коршун!

Нас в машине завалили цветами, и вся компания поехала веселиться.

Перед этим предстояло совершить ещё одно важное дело. Существует примета, что на счастье молодые должны проехать под семью мостами. У нас в городе нет семи мостов, но мы нашли один железнодорожный.

Местечко, конечно, было то ещё! Мусорные баки, грязные узкие тротуары. Окраина города. Мы вылезли из машины и стали ходить под мостом туда и обратно. Паша стоял рядом и считал:

– Один, два, три…

Вокруг нас суетился фотограф. Потихоньку собиралась толпа зрителей, привлечённых необычным зрелищем. То и дело слышались возгласы:

– Нашли, где фотографироваться!

Когда Паша насчитал семь раз, мы погрузились в тачку и отбыли в харчевню, где предстояло оттягиваться. На пороге нам положили тарелку, которую мы лихо растоптали вдвоём с Таткой. А дальше пошла свадьба, как свадьба. Всё было весело, приятно, как у людей. За исключением музыки. Вместо свадебных гоцанок народ отттопыривался под "Led Zeppelin", "Rolling Stones", Элвиса Пресли и тому подобное.

Бесились до потери пульса. Оттопыривались так, что персонал кабака только диву давался. Рок-н-роллы, "грязные танцы", очень впечатлившие мою бабушку, дивные тосты, веселуха. В пять утра решили разбегаться. Автобус развёз всех по домам, и в конце доставил нас к месту назначения. Держа в руках огромные охапки цветов, мы вошли в дом. В первый раз вошли мужем и женой.

В этом месте я задёргиваю занавески, потому как начинаются дела сугубо интимные и вас, уважаемые, абсолютно не касающиеся.

Итак, я заматерел. Стал солидным семейным человеком, на которого легла почётная обязанность заботиться о благосостоянии семьи.

Впрочем, я мало изменился – остался таким же "ковбойцем", каким был до женитьбы.

Мы с Таткой съездили в дальние веси навестить мою бабульку, заскочили на недельку на море и, вернувшись, поселились в её квартире. Я стал врастать в непривычную обстановку. Учиться говорить тестю с тёщей по утрам: "Здравствуйте". Налаживать отношения с

"чужим холодильником".

Поскольку я типус ещё тот, сосуществовать со мной новоприобретённым родственникам было, мягко говоря, сложно. Они наотрез отказывались воспринимать мой стиль поведения, мои шуточки на грани фола, моё наплевательское отношение к общественному мнению, моё игнорирование авторитета "старшего поколения". Шёл нелёгкий процесс притирки характеров, в котором Татка служила компенсатором резких движений.

После приезда я созвонился с коллегами, сообщил о своём прибытии, и мы составили график репетиций. Рабочий сезон должен был начаться первого сентября. Оставалось несколько дней на аклиматизацию в родном городе.