Шрифт:
– Ты хочешь собаку, похожую на Лулу? Не уверена, что они вообще существуют, – сказала я, пристально разглядывая свою овечку-мутанта.
– Шейн, дело не в этом, и ты прекрасно все понимаешь. Перестань изворачиваться, оставь свои хитроумные ходы.
– Он назвал меня хитрой и умной, – шепнула я Лулу.
Фаррен злобно сверкнул на меня глазами:
– Эй! Вы там, кажется, меня обсуждаете? Я вздохнула.
– Ладно, прости. Порядком устала убеждать вас обоих. Могу я вообще сказать что-нибудь, чтобы это оказалось для тебя полезным?
– Да. Можешь пригласить меня пожить у тебя, пока Мишель не надумает извиниться.
– Хорошо, – согласилась я, поднимаясь, и стала разыскивать поводок Лулу. – Но нам понадобится еще одна бутылка вина. Раз ты теперь живешь здесь – пойдем за ней вместе. Я поплачусь тебе, что не могу получить кредит в банке, и объясню, почему Лулу больше ни в коем случае нельзя кормить человечьей едой. – Я прервалась, подсчитывая в уме свои беды. – Да, чуть не забыла, еще расскажу о том, что Ужасный Бен и мой Бен – одно и то же лицо.
– Что?!
Я вздрогнула.
– Кричать не обязательно. Да, у меня не будет ни бизнеса, ни будущего! У собаки запор! А Ужасный Бен – бывший ухажер Лиззи – каким-то непостижимым образом оказался теперь моим парнем! Вы с Мишелем полагаете, что у вас проблемы? Добро пожаловать в мой мир.
Фаррен удивленно молчал.
– Но… но…
– Пойдем. Сначала вино, потом жалобы. – Я распахнула дверь, взглянула на экран мобильного – сообщений не было.
И подумала: «Похоже, жаловаться сегодня я буду долго».
Два часа и бутылку вина спустя Фаррен уговорил меня позвонить Бену.
– Послушай, у него сейчас тяжелые времена. Твой звонок скорее всего его обрадует. Mоральная поддержка никогда не бывает несвоевременной, правда?
– Во-первых, не хочу его беспокоить, – возразила я, снимая с колен Лулу. – Во-вторых – кто так разговаривает?
– Господи, Шейн, просто возьми свой чертов телефон и набери его номер!
Шокированная тем, что Фаррен чертыхнулся, я взяла чертов телефон и набрала номер Бена. Но не стала звонить на сотовый, твердо решив: если его не окажется дома, буду дожидаться звонка сама. Не хотелось в разгар семейных неурядиц казаться навязчивой. После трех гудков трубку, наконец, подняли:
– Алло?
Я потеряла дар речи. Голос на другом конце провода принадлежал не Бену, а какой-то женщине.
«Погоди-ка… У него семейные неурядицы, забыла? Может, это его сестра».
– Э-э… позовите, пожалуйста, Бена, – попросила я, вцепившись пальцами в кудрявую шерстку Лулу.
Собака подняла голову и зарычала; от испуга я сразу отдернула руку.
Женщина засмеялась – и смех этот звучал не совсем по-сестрински.
– Бен сейчас не может подойти к телефону. Он принимает душ, а затем я собираюсь заставить его снова вспотеть – думаю, вы понимаете, о чем я.
Это явно была не его сестра.
Медленно, не произнеся больше ни слова, я закрыла мобильный и бросила на кушетку. Лулу продолжала рычать, но не на меня. Она рычала на телефон.
Фаррен посмотрел на меня, перевел взгляд на Лулу и протянул мне бутылку.
– Знаешь, в твоей собаке есть что-то необычное.
Я вылила остатки вина в свой бокал.
– Ты даже не представляешь…
Глава 36
По-моему, все это сказки – будто, выплакавшись, легче заснуть. Рыдала, пока не кончились слезы – и ни намека на сонливость. Зато заработала ужасную головную боль. На цыпочках, чтобы не разбудить Фаррена, я прокралась на кухню за обезболивающими таблетками.
Чуть-чуть приоткрыла холодильник, чтобы достать бутылку воды – и вдруг дверь квартиры с грохотом распахнулась. Я подпрыгнула почти на фут, открытый флакон с тайленолом взмыл в воздух, таблетки разлетелись по всей кухне, а Фаррен издал нечленораздельный вопль – и все это одновременно.
В дверях стояла Энни. Свет из коридора обрамлял ее силуэт, и, судя по выражению лица, она была в ярости. Я наклонилась собрать таблетки, пока Лулу не съела их, приняв за собачьи конфеты.
– Неудачный вечер? Ник опять тебя разозлил?
Подруга в бешенстве влетела на кухню.
– Удивительно, что ты соизволила спросить, Шейн. Или мне называть тебя «ваша милость»?
Бросив в мусорное ведро последнюю горсть таблеток, я встала, удивленно взирая на нее опухшими от слез глазами.
– О чем это ты?
– Сами знаете, ваша милость. А может, ваше святейшество. Или как там теперь называют высокородных особ, – бросила она, прислонившись к стене.
Фаррен сел и разглядывал нас через окно.
– Э-э… что у вас там происходит?