Неожиданно Борис нахмурился.

– Что с тобой? Я сказала что-то не так? – Мэрили заглянула Горчакову в глаза.

– Видишь ли… – произнес он с запинкой, – я думаю, что должен сказать тебе, что не могу…

– Ничего не понимаю. – Такая перемена в настроении Бориса заинтриговала Мэрили.

– Я женат, – пробормотал он наконец, отводя глаза в сторону.

– Ты что? Ты подумал, что я хочу выйти за тебя замуж?!

– А что ты имела в виду, говоря о том, что хочешь стать для меня больше, чем просто женщиной на ночь? – В его взгляде неожиданно промелькнул слабый луч надежды.

– Послушай, как ты дослужился до должности комиссара, будучи таким наивным? Неужели ты думаешь, что ночь, проведенная с мужчиной, достаточное основание для женитьбы? Я имела в виду совсем другое. – Она нежно погладила руку Бориса. – Я хочу, чтобы мы были счастливы друг с другом.

– Тебе… тебе будет хорошо со мной, – улыбнулся Горчаков в ответ, пытаясь отставить свою рюмку в сторону, но Мэрили задержала его руку.

– Я хочу, чтобы мы узнали друг друга ближе. Я пришла сюда не для того, чтобы переспать с тобой, – для этого можно найти и простого солдата. Ты должен быть нежен, нетороплив… И самое главное – ты должен любить меня.

Глаза Горчакова потемнели. Ему не совсем нравилась игра, затеянная этой девицей, но мысль о том, что он проведет с ней в постели не одну ночь, заставила его уступить.

– Хорошо, – пробурчал он, – а что, собственно, тебе нужно? Что я должен сделать для этого?

Мэрили уютно устроилась напротив Бориса и попросила:

– Сначала расскажи мне о себе.

Заметив в ее глазах искренний интерес, Борис начал рассказывать о своем прошлом, о том, как попал в Красную армию, о революционной деятельности… Он даже поведал Мэрили о своей жене, оставшейся в Петрограде с двумя маленькими дочерьми.

– А чем ты занимаешься сейчас?

– Это совсем не интересно, – пожал плечами Борис. – По крайней мере мне совсем не нравится крутиться в губернаторском доме вокруг императорской семьи. Я слишком сильно ненавижу и их самих, и то, что они олицетворяют. Большую часть времени я провожу в тюрьме, где содержатся политические заключенные.

– Об этом даже слышать страшно. – Мэрили изобразила, что дрожит от ужаса. – Там же, наверное, самые настоящие дьяволы!

– Теперь белые не представляют опасности. Они тихи и безобидны, как кролики, боятся сказать лишнее слово, только и делают, что плачутся на горькую судьбу.

– Неужели все? И много их у тебя?

На протяжении всего рассказа Борис почти непрерывно пил, его язык заплетался все сильнее, и теперь Мэрили понимала, что он не продержится долго.

– Немного. Меньше дюжины…

– И что, все они малодушные трусы? – продолжала допытываться Мэрили. – Тогда зачем ты вообще там нужен? Если ты такой смелый и отважный, как говоришь, то почему твои таланты не используют в боевых действиях?

Она полагала, что последнее замечание разъярит Горчакова, однако он выпил уже так много, что только глупо захихикал.

– Нет, не все… Есть там несколько действительно серьезных противников. Именно поэтому сам Ленин лично приказал мне присматривать за ними. – Борис ударил себя кулаком в грудь.

Мэрили отвернулась от Горчакова, чтобы тот не заметил в ее глазах явной заинтересованности, и спросила безразличным голосом:

– Неужели? Значит, здесь содержатся даже важные преступники?

– Конечно, – подтвердил Борис. – Даже небезызвестный Драгомир Михайловский, человек с самой дурной репутацией, который…

Сердце Мэрили бешено заколотилось. Великий Боже! Отец находится совсем рядом! Мэрили изо всех сил старалась не показать охватившего ее волнения.

– Прости, Борис… – проговорила она ровным голосом. – У меня закружилась от выпитого голова. Кажется, я устала несколько больше, чем думала. Так о чем ты начал рассказывать?

Вопрос повис в воздухе: Борис окончательно отключился, его голова свесилась набок, а рука медленно сползала вниз.

Мэрили необходимо было время, чтобы прийти в себя, – слишком уж много потрясений она испытала за последние несколько часов: и подтверждение того, что отец находится в Тобольске, и неожиданное появление Корда. Она хотела обдумать все и решить, что делать дальше.

Быстро надев шубку, она направилась к двери. Борис не будет слишком расстроен, проснувшись один, – в конце концов пусть считает, что она обиделась на его явный перебор. Это он должен перед ней извиняться! Помедлив секунду, она вернулась и укрыла Горчакова одеялом и после этого торопливо выбежала в холодную ночь. Добравшись до дома, она устало опустилась на кровать и мгновенно погрузилась в глубокий сон.

Ее разбудил настойчивый стук в дверь. С трудом открыв глаза, Мэрили посмотрела в окно – сквозь занавески уже пробивался бледно-лиловый свет наступающего утра.