— И о какой же информации могла идти речь?

— Сальгадо знал Рауля Хименеса и его жену. Он намекал на то, что ему известны враги этого человека. Он сказал, что почерпнул много ценного из разговоров богатых клиентов, посещавших его галерею. Главное, он дал мне понять, что мог бы навести на тех людей, которые доверились Раулю Хименесу и которых он подвел. А еще мы говорили о необходимости отмыть «черные» песеты до введения новой европейской валюты, о том, сколько этих «черных» песет образуется в ресторанном бизнесе и как удобно их вкладывать в недвижимость и искусство. Его предложение звучало многообещающе, но я знаю Рамона Сальгадо…

— И вы не имеете ни малейшего понятия о том, что ему было нужно в мастерской вашего отца? — полюбопытствовал Кальдерон.

— Возможно, во всем этом ворохе бумаг и зарыт какой-нибудь скелет, — сказал Фалькон, — но я сомневаюсь, что когда-нибудь его раскопаю.

— Насколько хорошо Сальгадо знал Консуэло Хименес?

— Мне точно известно, что он представил ее моему отцу и что она три раза покупала у него картины. Кроме того, я уверен, что Консуэло Хименес познакомилась с Рамоном Сальгадо в художественных кругах Мадрида и что, вероятно, именно Сальгадо свел ее с Раулем Хименесом на апрельской Ферии восемьдесят девятого года. Она с самого начала туманно говорила о своих отношениях с Рамоном Сальгадо. Может, это самозащита — ее и правда бесит, что мы лезем в ее частную жизнь, — а может, Сальгадо действительно кое-что знал о Рауле Хименесе и она не хотела подпускать нас к нему. Она упоминала о старом приятеле мужа с танжерских времен, и этим приятелем, мне кажется, был Сальгадо. В таком случае их знакомству уже более сорока лет.

— Тут и нужно искать мотив, верно? — спросил Кальдерон.

— Да она и Сальгадо заказала, — буркнул Рамирес. — Ясно как день.

— Не спешите с выводами, инспектор, — осадил его Кальдерон. — Этим стоит заняться, вот и все. А теперь давайте взглянем на очередной наглядный урок.

Рамирес вынул карточку из пакета для улик. На обратной стороне были написаны два имени: Франсиско Фалькон и И.Босх.

— Карточка была подсунута под клавиатуру компьютера, — сказал Фалькон. — Они могут быть кодами доступа к файлам.

Кальдерон подвел указатель мыши к ярлыку жесткого диска и дважды щелкнул клавишей. Выскочило диалоговое окно с требованием ввести код доступа. Он набрал на клавиатуре «Франсиско Фалькон». В открывшемся окне оказались двадцать папок с совершенно обычными именами: «Письма», «Клиенты», «Приход», «Расход»… Все они свободно открывались, и лишь для папки «Картины» потребовался другой код доступа. Кальдерон набрал «И.Босх», и на экране появилась новая группа папок. Кальдерон щелкнул наугад одну из них. В ней содержались сотни фотографий с именами и датами.

— Надеюсь, нам не придется просматривать всю художественную коллекцию Сальгадо, чтобы найти то, что Серхио хочет предложить нашему вниманию, — сказал Кальдерон.

Фалькон прокрутил список до конца.

— Последние пять — фильмы, — заметил Кальдерон.

— Наверное, фотки непристойные, — предположил Рамирес.

— А может, и пристойные — для маскировки, — ответил Фалькон.

Рамирес схватил мышь и, дважды щелкнув клавишей, запустил один из фильмов. В рамке маленького киноэкрана возник мальчик, лежавший животом вниз на старомодном, обитом кожей гимнастическом коне. Его запястья были связаны так, что он крепко обнимал коня, а лодыжки были прикручены к металлическим ножкам. Ремень, охватывавший поясницу ребенка, притягивал его к снаряду, и мальчишеские ягодицы нелепо и неприлично торчали вверх. Он был беспомощен, и на его лице, хотя и отупевшем от наркотиков, читался страх.

— Это нам смотреть необязательно, — сказал Фалькон.

— Проверьте-ка фотографии, — распорядился Кальдерон. — Открываются они или нет.

Рамирес открыл одно фото. Другой мальчик с голубыми тенями на веках и накрашенными розовой помадой губами был живописно насажен на пенис взрослого мужчины. Сытые по горло, они закрыли компьютер.

— Лучше показать эту гадость полиции нравов, — сказал Фалькон.

— А мы-то тут при чем? — недоумевал Кальдерон. — Зачем Серхио посвятил в это нас?

— Он просто показал нам истинную сущность убитого, — объяснил Фалькон. — Если раньше вы считали Рамона Сальгадо пожилым, одиноким, богатым, респектабельным директором престижной галереи в Севилье, то теперь вы думаете иначе.

— А я думаю, что это тупик, — заявил Рамирес. — Просто очередная попытка направить нас по ложному следу. Тесная связь сеньоры Хименес с обеими жертвами не может быть случайной.

— Но есть и третья жертва, — напомнил Фалькон.

— Вы знаете, что я имею в виду, старший инспектор, — не успокаивался Рамирес. — Проститутка, к своему несчастью, просто подвернулась убийце под руку, а заодно помогла ему запутать нас и отнять у нас время. Консуэло Хименес располагала всей необходимой информацией, чтобы заказать своего мужа и — судя по всему — Рамона Сальгадо. Я по-прежнему считаю, что мы должны забрать ее в полицейское управление и по-настоящему нажать на нее.

— Прежде чем пойти на эту меру, следует обыскать дом Сальгадо сверху донизу, а также галерею на улице Сарагосы, — возразил Фалькон. — Ее голыми руками не возьмешь.

— И что мы собираемся искать, старший инспектор? — спросил Рамирес.

— Грязь в отношениях между Консуэло Хименес и Рамоном Сальгадо, — объяснил Фалькон. — Так что отправьте Фернандеса опрашивать соседей, а сами берите Серрано и Баэну и осмотрите дом, двигайтесь за Фелипе и Хорхе.

Рамирес вышел из комнаты. Фалькон плотно закрыл за ним дверь и вернулся к Кальдерону, сидевшему за столом.