…Voici un cavalier sans cheval!

Dans cette ligne Votre choix dans la vie — ou avant la vie — est fait.

A un cheval qui veut, a un br'eviaire qui veut, mais ^etre (cavalier, pr^etre, <пропуск одного слова>) sans avoir — c’est l’orgueil ou le refus supr^eme.

Comme je le connais, ce cavalier sans cheval.

Au revoir, cher Monsieur, `a Vous de vouloir me voir. Si je ne Vous avais pas envoy'e de manuscrit je me sentirais envers Vous aussi libre que vis `a vis de Votre livre: ^ame `a ^ame (admirez ces trois a!) mais — Vous avoir pri'e de me lire — me g^ene et c’est pour ca que je me tairai jusqu’`a ce que Vous parliez.

MZ

(Еще отрывок — м. б. первого письма)

…Ne Vous para^it-il pas et n’est-il pas 'etrange que je me sois adress'ee, moi, rimeur passionn'e, entre tous — `a Vous, ennemi hautain de la rime? Et n’aurait-il pas 'et'e plus simple (?) d’amener mon Gars au camp ami (s’il en existe) des rimeurs.

D’abord et en tout: mon instinct cherche, trouve et cr'ee toujours des obstacles, c’est-`a-dire je les cr'ee d’instinct: dans la vie comme dans les vers.

Ainsi — j’ai eu raison selon moi.

Secondement: il existe entre nous des liens familiaux: Russie, Pasternak et surtout par-dessus tout — R<ilke> — qui comme je le viens d’apprendre par Votre lettre — Vous avait choisi, lui aussi, entre tous — lui, que je peux nommer simplement le Po`ete. Non: la Po'esie.

Ainsi — j’ai eu encore une fois raison — selon lui.

Tout ceci pour Vous dire que je viendrai avec grand plaisir ce mardi `a 4 h<eures>, 12, Rue de la Seine.

P. S. Votre gentil petit quatrain sur la tante qui en balayant ses planches avait trouv'e une orange — est plein de sens — et de soleil: dimanche: beau soleil! planches: parquet clair! orange: orange! — et la vieille tante coiff'ee en Marat dans sa baignoire — mais voici que je m’embarque — et que je Vous d'ego^ute.

P. P. S. Mon Jacquot ne conna^it pas de cantiques puisque ses parents sont pa"iens et qu’il va `a la communale. C’est la rime (n'ecessit'e de rimer `a chien) qui l’a chr'eti'enis'e. On commence par dire, on finit par faire (^etre).

Ces deux P. S. — un peu pour rire: pour Vous faire sourire.

P. S. 3-me: Et ce dont par quoi j’aurais d^u commencer: ce chien existe r'eellement: Zig, d'evoreur d’ordures.

Милостивый государь,

Я давно получила Ваше письмо и Вашу книгу, [2] и не ответила Вам раньше только потому, что не хотела устраивать Вам литературного отпуска. Но поскольку Вы уже вернулись…

Вы меня спрашиваете, почему я рифмую?

У меня на шее крест,

У меня собачка есть,

Когда утром я встаю,

Я ей хлебушка даю.

(Жако, сын бакалейщика под нами, 6 лет)

Если бы указанный автор данного стишка сказал: — Я крещен, у меня есть собачка, которую я каждый день кормлю, — это ничего не сказало бы ни мне, ни ему самому, вообще никому: этого бы просто не было. А так — есть.

Вот, сударь, почему я рифмую.

Нерифмованные стихи суть (или кажутся мне, за редкими исключениями) — стихи, подлежащие написанию: замысел — не более.

Чтобы вещь продлилась, ей надо быть песней, песня, будучи сама себе музыкальным аккомпанементом, целокупна, ничем никому не обязана.

(Почему я рифмую? Будто рифмуют почему-либо! Спросите народ — почему он рифмует. Ребенка — почему он рифмует. И обоих — что такое рифмовать.)

…Вот возможная попытка ответа на Ваш легкий упрек в <пропуск одного слова> звука (-ом?) в ущерб слову и смыслу в моих стихах.

Дорогой друг, всю свою жизнь я слышу этот упрек, просто жду его. Вы попали в точку, ничего не зная обо мне, с первого взгляда (слуха!). Вы оказались более <пропуск одного слова> других, сопоставив не только звук и смысл, но и (третью силу!) — звук и слово. И Ваш упрек — вместо того, чтобы возмутить меня — или раздосадовать — или огорчить — меня заинтересовал, как повод к диалогу, из которого я сама могла бы многое узнать. (Я пишу, чтобы понять — вот что я могу сказать о своем ремесле.)

Милостивый государь, я защищаю не своего «М'oлодца», не себя, а свое дело, само дело. Не путайте одно с другим!

Если Вы укажете мне то или иное темное — или неудачное — или не звучащее место — я Вам буду только благодарна, — тем более, что я иностранка. Я могу дурно рифмовать — согласна, но чтобы рифма сама по себе была злом — в этом я никогда не соглашусь с Вами.

(Только не сердитесь! А если я горячусь, то лишь от доверия —)

Ваша книга. Знаете, она мне очень напоминает Рильке; Рильке «Записок». [3] Ваша книга — обнаженное сердце, не защищенное формой; Ваша книга — сказана, не написана, и посему слушается, не читается. Я перечла ее трижды. В ней много и моего (поверьте на слово!), я узнаю себя почти на каждой странице, особенно в «Быть Человеком» [4] — и особенно в: