«Спокойно», а самим владело такое нетерпение… Ведь где-то там, на дороге, находилась его Надя! Он не мог распознать ее в толпе, но сердце не обманет.

— Без команды не стрелять! — передал Алексей по цепи.

— У-у, гады, гляди, как хлещут! — переговаривались вполголоса партизаны, глядя на происходившее на дороге. — Хоть женщин-то пожалели бы…

— Измываются. Думают, их взяла…

— Сейчас узнают… почем дробь в печенке!

— Внимание! Приготовиться!

Первые же выстрелы сразили несколько охранников впереди и сзади колонны. С криком «Ура!», продолжая стрелять на бегу, партизаны посыпались вниз по пологому скату к дороге. Их появление вызвало переполох, на который они и рассчитывали.

Пожалуй, наиболее яростное сопротивление оказали полицаи. Они понимали, что уж им-то не будет пощады. Но все равно, один за другим умолкали автоматы конвоя, чтоб через малую долю времени заговорить вновь, уже в других руках: пленные не дремали и немедленно включались в сражение, откуда силы брались. От мужчин не отставали и кое-кто из женщин.

Петр, присев за бугорком, тщательно выбирал цель и нажимал на спусковой крючок. Сейчас он волновался не больше, чем если бы был в тире. Приходил военный опыт…

Алексей лихорадочно искал глазами: где Надя?

И вдруг увидел: в нее целил из автомата охранник.

— Надя, падай!

Конечно, его крик дошел бы до нее слишком поздно. Но у охранника кончились патроны, это спасло девушку. Отшвырнув автомат, он выхватил пистолет. Охранником был Крызин!

Крызин, конечно, не мог оставить Надю. Она не пожелала быть его, не покорилась — тогда он сам будет сопровождать девушку в ее скорбном пути. Он хотел насладиться хотя бы этим. А потом, кто знает, не передумает ли она перед страшной перспективой, не сделает ли шаг назад, к нему… Предатель и подлец понимал мотивы только одних поступков: поступков страха, подлости, предательства.

Увидев, что дело проиграно, он решил застрелить Надю. «Ни мне, ни другим». И тут, словно из-под земли, перед ним возник Яранг. Когда Алексей спустил его с поводка, пса не надо было натравливать: он ненавидел форму гитлеровцев и отлично разбирался, где друзья, где враги. Вновь его морда оказалась в непосредственной близости от лица исконного врага, и тот, узнав Яранга, понял, что пес ничего не забыл и не простил.

От неожиданности Крызин забыл про пистолет, но инстинкт жизни все же спас его в это мгновение. Он так ударил ненавистное животное в брюхо, что Яранг отлетел в сторону.

Крызин бросился на мост. Спасение там — на другом берегу. Выстрелом свалил гнавшегося за ним партизана. Но тут за его спиной снова оказался Яранг. Крызин слышал его жаркое учащенное дыхание. Взвилось в прыжке тело собаки. Пистолет почему-то перестал действовать, или Крызин не заметил, как разрядил его. Обернувшись, он со страшной силой ударил рукояткой револьвера пса в морду и, перемахнув через барьер, прыгнул вниз, в холодную свинцово-темную воду, по поверхности которой ползли, сталкиваясь, величаво-спокойные, шершавые льдины…

Удар отбросил Яранга назад. Брызнула кровь. Но в тот же момент он был у края настила. Секунду всматривался в реку, ища своего врага, и прыгнул вниз.

Схватка заканчивалась. Уже обнимались радостно освобожденные. Со всех сторон неслись возгласы ликования. Собирали оружие. Неподвижными обмякшими кулями лежали мертвые тела гитлеровцев.

На минуту Алексей забыл о Наде. Теперь ничто не угрожало ее жизни. Яранг же… Голова его несколько раз показалась между льдин. Вот-вот они накроют ее или сдавят, сплюснут, как яичную скорлупу…

Алексей прыгнул на льдину. Она закачалась под его тяжестью. А он уже был на другой, на третьей…

— Яранг, ко мне! Ко мне! Плыви сюда!

Распластавшись, Алексей ловко ухватил Яранга за крепкий ошейник и вытащил на льдину. Добраться до берега было уже делом нескольких секунд, хотя подтаявший и прострелянный солнечными лучами лед обкрашивался и ломался под ногами.

Но где их враг Крызин? Очутившись на берегу, неугомонный Яранг кинулся за уплывающими льдинами. По пятам собаки побежал Алексей, потом Петр, другие партизаны. Но напрасно всматривались они в реку, щупали глазами каждую черную точку, бугорок, пятнышко. Крызин сгинул, будто и не было его вовсе. Скорее всего утонул.

— Яранг, милый!

Надя, плача, обнимала собаку. Все было как в сказке: Яранг, Алексей, чудесное спасение…

Никогда не задавалась Надя вопросом, уча Яранга, кому и где пригодится ее труд; вышло так, что прежде всего он послужил спасению ее самой! Вот так получается иногда!

— Надя!

— Алеша!

Застенчиво взявшись за руки, они узнавали друг друга. Как изменился, повзрослел, возмужал Алексей… А Надя! За три месяца изменилась так, что смотреть тяжело. В чем душа держится. Руки тонки, как у ребенка. Только глаза вот совсем не детские, не прежние. В них еще свежа мука пережитого.