Эта мысль глубоко запала Шампольону в душу. Сохранилось свидетельство одного из его учителей, что еще в юном возрасте Шампольон поклялся расшифровать египетские иероглифы («Я их прочту! Через несколько лет когда буду большой!»). Как бы то ни было, Шампольон с тех пор внимательно читал все, что до него было написано о Египте. В конечном счете все, что бы он ни изучал, все, что бы ни делал, чем бы ни занимался, было связано с проблемами египтологии. Он и за китайский язык взялся только для того, чтобы попытаться доказать родство этого языка с древнеегипетским. А летом 1807 года Шампольон составил географическую карту Египта времен фараонов. Он также познакомился со множеством неопубликованных материалов, подлинными египетскими папирусами из частных коллекций и копией текста Розеттского камня. После краха наполеоновской экспедиции в Египет и капитуляции Александрии сам Розетгский камень попал в Британский музей в Лондоне. Но французской Египетской комиссии удалось вовремя снять с него копию, которая была доставлена в Париж.

Розетгский камень стал ключом для разгадки египетского иероглифического и демотического письма. Однако до «эпохи Шампольона» лишь очень немногим ученым удалось продвинуться в расшифровке высеченных на нем текстов. Главным препятствием было отсутствие понимания системы египетской письменности в целом, поэтому все частные успехи не давали никакого «стратегического» результата. К примеру, англичанин Томас Юнг (1773–1829) сумел установить звуковое значение пяти иероглифических знаков Розеттского камня, но это ни на йоту не приблизило науку к расшифровке египетской письменности. Эту неразрешимую, как тогда казалось, задачу смог разрешить только гений Шампольона.

Путь ученого к желанной цели не был прямым. Несмотря на фундаментальную научную подготовку и потрясающую интуицию, Шампольону пришлось то и дело утыкаться в тупики, идти неверным путем, поворачивать назад и снова пробиваться к истине. Конечно, большую роль сыграло то, что Шампольон владел доброй дюжиной древних языков, а благодаря знанию коптского он мог более чем кто-либо иной приблизиться к пониманию самого духа языка древних египтян.

Прежде всего Шампольон исследовал и полностью отверг «Иероглифику» Гораполлона и все попытки расшифровки, основанные на его концепции. Гораполлон утверждал, что египетские иероглифы — это не звуковые, а только смысловые знаки, знаки-символы. Но Шампольон еще до открытия Юнга пришел к выводу, что среди иероглифов были знаки, передающие звуки. Уже в 1810 году он высказал мнение, что такими фонетическими знаками египтяне могли писать чужеземные имена. А в 1813 году Шампольон предположил, что для передачи суффиксов и префиксов египетского языка также использовались алфавитные знаки.

В 1820 году Шампольон правильно определяет последовательность видов египетского письма (иероглифика — иератика — демотика). К этому времени было уже точно установлено, что в самом позднем виде письма — демотическом — имеются знаки-буквы. На этой основе Шампольон приходит к убеждению, что звуковые знаки следует искать и среди самого раннего вида письма — иероглифики. Он исследует на Розеттском камне царское имя «Птолемей» и выделяет в нем 7 иероглифов-букв. Изучая копию иероглифической надписи на обелиске, происходящем из храма Исиды на острове Филэ, он прочитывает имя царицы Клеопатры. В результате Шампольон определил звуковое значение еще пяти иероглифов, а после прочтения имен других греко-македонских и римских правителей Египта увеличил иероглифический алфавит до девятнадцати знаков.

Оставалось ответить на важный вопрос: может быть, иероглифами-буквами передавались лишь чужеземные имена, в частности имена правителей Египта из династии Птолемеев, а настоящие египетские слова писались незвуковым способом? Ответ на этот вопрос был найден 14 сентября 1822 года: в этот день Шампольону удалось прочитать на копии иероглифической надписи из храма в Абу-Симбеле имя «Рамсес». Затем было прочитано имя другого фараона — «Тутмос». Таким образом, Шампольон доказал, что уже в глубокой древности египтяне наряду с символическими иероглифическими знаками употребляли алфавитные знаки.

27 сентября 1822 года Шампольон выступил перед членами Академии надписей и изящной словесности с докладом о ходе расшифровки египетской письменности. Он рассказал о методе своего исследования и сделал заключение, что у египтян была полуалфавитная система письма, так как они, подобно некоторым другим народам Востока, не употребляли на письме гласных. А в 1824 году Шампольон опубликовал свою главную работу — «Очерк иероглифической системы древних египтян». Она стала краеугольным камнем современной египтологии.

Шампольон открыл систему египетской письменности, установив, что ее основой являлся звуковой принцип. Он расшифровал большую часть иероглифов, установил соотношение между иероглифическим и иератическим письмом и их обоих с демотическим, прочел и перевел первые египетские тексты, составил словарь и грамматику древнеегипетского языка. Фактически он воскресил этот мертвый язык!

В июле 1828 года произошло поистине историческое событие: в Египет впервые приехал человек, знающий язык древних египтян. После многих лет кабинетных трудов Шампольону теперь на практике предстояло удостовериться в правильности своих выводов.

Высадившись в Александрии, Шампольон первым делом «поцеловал Египетскую землю, впервые ступив на нее после многолетнего нетерпеливого ожидания». Затем он отправился в Розетту и отыскал место, где был найден Розеттский камень, чтобы поблагодарить египетских жрецов за ту надпись 196 года до н. э., которая сыграла исключительно важную роль в расшифровке иероглифов. Отсюда ученый по Нилу добрался до Каира, где наконец увидел знаменитые пирамиды. «Контраст между величиной постройки и простотой формы, между колоссальностью материала и слабостью человека, руками которого возведены эти гигантские творения, не поддается описанию, — писал Шампольон. — При мысли об их возрасте можно вслед за поэтом сказать: «Их неистребимая масса утомила время». В Саккарском некрополе ученый сделал весьма значительное открытие: его сотрудник выкопал возле одной из полуразвалившихся пирамид камень с иероглифической надписью, и Шампольон прочел на нем царское имя и отождествил его с именем последнего фараона I династии Униса (Онноса), которое было известно из сочинения античного историка Манефона. Прошло полстолетия, прежде чем подтвердилась правильность этого вывода Шампольона.