— Бог мой, это так меня огорчает, инспектор. Я полагаю... нам надо... так сказать... в узком кругу? Я могу говорить свободно?

— Разумеется, — мрачно кивнул инспектор. — Затем вас и привезли сюда, в Пойнсетт.

— Привезли меня? — Пенфилд выгнул брови дугой. — Это звучит довольно неприятно, инспектор. Насколько я понимаю, я ведь не арестован, ха-ха-ха! Потому что, уверяю вас, после того, как ваш детектив объяснил мне...

— Давайте сразу приступим к делу, — резко оборвал его Молей. — Между вами и покойным существует связь, и я хочу знать какая.

— Но я как раз хотел объяснить, — снисходительно произнес коротышка. — Ваши полицейские форсировали события! Адвокат — судья это подтвердит — слуга своих клиентов. У меня было много клиентов за мою... э... весьма интенсивную практику, инспектор; к сожалению, я не имел возможности выбирать их более осмотрительно, как мне бы этого хотелось. Так что должен с грустью признать, что Джон Марко не относился к числу... э... желаемых. Собственно говоря, он был весьма неприятной персоной. Но пожалуй, это и все, что я могу вам сказать о нем.

— О, вот как вы это рассматриваете? — громыхнул инспектор. — По какому вопросу он был вашим клиентом?

Толстые ручки Пенфилда, украшенные двумя кольца ми с бриллиантами, описали неопределенную дугу.

— По разным. Он... э... звонил мне время от времени и советовался по всякого рода деловым вопросам.

— По каким именно?

— Боюсь, — изобразил сожаление маленький человечек, — этого я вам не имею права сказать, инспектор. Долг адвоката перед клиентом, вы же понимаете... Даже смерть...

— Но его убили!

— Ему здорово не повезло, — вздохнул адвокат.

Наступила тишина, потом судья обронил:

— Я думал, что вы адвокат по криминальным вопросам. С чего это вы взялись за бизнес?

— С тех пор, как вы вышли в отставку, судья, — не без грусти произнес Пенфилд, — многое изменилось. Но человеку ведь надо как-то жить, верно? Вы себе не представляете, какая борьба идет в наши дни.

— Думаю, что с большим трудом, но представляю. Я имею в виду, в вашем случае. Вы, как мне кажется, значительно продвинулись в вопросах этики с тех пор, как мы виделись с вами в последний раз.

— Эволюция, судья, эволюция, — улыбнулся маленький человечек. — Кто я такой, чтобы оставаться неподвластным требованиям времени? Новые веяния в профессии...

— Чушь, — отрезал судья.

Эллери не отрывал взгляда от подвижной физиономии адвоката. В ней все постоянно двигалось: глаза, губы, брови, морщинистая кожа. Луч солнца, проникавший сквозь окно, отсвечивал от его лысой макушки, образовывая вокруг головы нечто вроде нимба. Уникальное существо! — подумал Эллери. И опасный противник.

— Когда вы видели Марко в последний раз? — рявкнул Молей.

Пенфилд соединил вместе кончики пальцев.

— Дайте подумать... О да! Это было в апреле, инспектор. И вот теперь он мертв. Что ж, это еще одно знамение неподкупности фортуны, не правда ли, мистер Квин? Плохой актер... и вот смерть. Как странно. Двадцать лет преступник-убийца ускользает от рук нашего правосудия, и вот в один прекрасный день он наступает на банановую кожуру и ломает себе шею. Весьма печальный комментарий к нашей судебной системе.

— По какому вопросу?

— Э?.. О, извините, инспектор. Зачем он виделся со мной в апреле? Да-да, конечно. В очередной раз посоветоваться, так сказать, по делу. Я дал ему лучший из приемлемых советов.

— Какой?

— Изменить свою жизнь, инспектор. Я всегда читал ему нотации; Марко был симпатичным парнем, несмотря на все свои слабости. Но он не желал слушать, бедняжка, а теперь вы только взгляните на него.

— С чего вы взяли, что он был плохим актером, Пенфилд? Если ваши отношения носили такой, черт побери, невинный характер?

— Интуиция, мой дорогой инспектор, — вздохнул адвокат. — Невозможно проработать в суде Нью-Йорка в течение тридцати лет без того, чтобы не развить в себе сверхъестественное шестое чувство в отношении мыслей преступника. Уверяю вас, это было не более чем...

— Так вы никогда ни к чему не придете с нашим другом Пенфилдом, — мрачно усмехнулся судья. — Он может вилять часами. Я лично наблюдал, как он это делал, инспектор. Предлагаю вам говорить по существу.

Молей глянул на Пенфилда, выдвинул ящичек из стола, нащупал в нем какой-то листок и бросил его через стол маленькому человечку: