Я полагаю, что одна из причин, почему поиски видений среди индейцев нередко столь опасны, иногда даже смертельно опасны, заключается в том, что неофиты недостаточно овладели медитативными процедурами. Они не могут удерживать и усиливать своих переживаний, которые вследствие этого бесконечно усиливаются сами по себе, оборачиваясь кошмарами, болезнями или несчастными случаями.

Недавно я отправился на поиск видений. Я хотел знать, как мне жить дальше. Итак, в один прекрасный вечер я вышел из дома, когда солнце садилось за Колорадо-Рокиз. Я долго и устало тащился по направлению к перевалу Лавленд. Когда зашло солнце, я почувствовал прилив энергии и побежал вверх по заброшенной горной дороге. Я поднимался все выше и выше, вокруг ложились ночные тени. Когда меня окутал мрак безлунной ночи, я почувствовал нарастающее чувство тревоги. Я подумал, что я, аналитик, могу бояться лишь того, что совершенно чуждо моей самотождественности. Поэтому я должен внимательно отнестись к темноте и открыться ей, насколько это возможно. Эта мысль, которая была столь полезной мне в предыдущих пугающих ситуациях, в эту ночь мне не помогла.

Пока я бежал вверх по дороге, я вообразил, что рядом со мной бежит что-то еще! Я подумал, что это, должно быть, тень какого-нибудь дерева. Но Боже мой! Тень побежала в обратном направлении по другой стороне дороги! Моим первым импульсом было избавиться от этой тени с помощью рационального анализа: "Это тень дерева или указательный столб". Но потом я сообразил, что на такой заброшенной дороге не может быть указательных столбов. Быть может, это был настоящий дух! В этот момент я был ошеломлен возможностью горной тени. Я был напуган до смерти, но помнил, что интеграция чего бы то ни было уменьшает его силу. Итак, я собрал остатки своего мужества и решил переключить каналы. Вместо того чтобы воспринимать эту вещь зрительно, я решил использовать движение. Я подумал, что если я не изменю свою тождественность, она меня одолеет.

Собрав волю в кулак, я медленно перешел на другую сторону дороги, обливаясь потом от ужаса, и оказался там, где была тень. Я заставлял себя двигаться так, как она, и побежал вниз по склону к тому месту, где я видел ее в последний раз. Как только я начал двигаться, мой бег сам собой превратился в танец. В моих чувствах произошла перемена: страх сменился радостью. Мне в голову пришла новая мысль: нужно больше доверять мудрости моего тела и интуиции, потому что они хотели заниматься писательской работой. Потом, как бы независимо от собственного желания, я одним рывком преодолел весь путь вниз по протяженному склону.

Мой поиск видений был завершен, но он, должно быть, крепко зацепил меня, потому что с тех пор каждую свободную минуту я посвящал конфронтации с той ужасной тенью. Даже сейчас, много недель спустя, я обнаруживаю, что с великим усердием пишу о медитации. Хотя я идентифицирую себя как аналитика, учителя, исследователя, лектора, любовника, отца, мужчину и т. д., мой вторичный процесс в эти дни — писать о медитации и изучать ее. Я испытываю искушение назвать автора этой книги "Мрачной тенью горы".

Я благодарен за те дары, которые я получил во всех каналах. Однако я должен признать, что сейчас из всех этих каналов самым загадочным и важным для меня является земля.

Затратив массу времени и усилий на самостоятельную работу над собой, вы начнете открывать более значительный, всеобъемлющий процесс медитации. Если вы следуете за своим процессом в течение долгого времени, вы узнаете о двух разных типах осознавания: краткосрочном и долгосрочном.

Краткосрочное осознавание — это осознавание каналов, осознавание временных изменений в сигналах и в сознании. Долгосрочное осознавание — это проникновение в суть самого процесса осознавания; это значит осознавать того, кто медитирует. Если вы спросите себя во время медитации: "Кто медитирует?", полученный ответ даст понять, что не вы один используете ваше осознавание.

Например, сегодня я в горах, хочу кое-что починить в своем доме. Сейчас раннее утро, и я замечаю, как солнце затевает игры с моим зрением. Открыт лишь один глаз, я отмечаю похожие на сон формы деревянного потолка. Мои видения напоминают сон. Я осознаю, что мой процесс имеет визуальный характер, но мне неясно, для кого предназначены эти сноподобные видения. Я переворачиваюсь на другой бок, собираюсь поспать и замечаю, что я раздражен тем, что выпил слишком много апельсинового сока, прежде чем лег. Кто этот раздраженный «Я»? Я могу чувствовать свое раздражение и позволить своей проприоцепции развиться в видение; или я просто могу медитировать над коаном: Кто раздражен?

Я хочу спать. Но кто хочет спать и расслабиться? Кто хочет вести себя как все? Это похоже на первичный процесс, поскольку я знаю, что я, наблюдатель, склонен идентифицировать себя в качестве обычного парня, предпочитающего поспать. Однако он находится в конфликте с другой частью меня, которая хочет проснуться и писать. Конфликт. Мой первичный процесс хочет отдохнуть, побродить немного, починить мебель, однако другая часть хочет писать. Я фокусируюсь на писателе и внезапно что-то чувствую. Если я не пишу, то побуждение писать будет сбивать меня с толку и отвлекать от первичного процесса, от сна, расслабления и того, чтобы быть нормальным парнем.

Почему я столько времени провожу бессознательно? Последние несколько дней здесь, в горах, я бессознательно отождествлялся с первичным процессом расслабления, строительства дома, беспокойства о людях и о деньгах и т. д. Помните вопрос, который я задал вначале? Чем вы занимаетесь, когда не медитируете, когда, вы в бессознательном состоянии? Ответ таков: вы отождествляетесь со своим первичным процессом. Существование вторичного процесса, той части, с которой я себя не отождествляю, создает сознание и заставляет меня развивать мое осознавание до уровня мета-коммуникатора.