— Альта — моя жена, — спокойно повторил Лорка, и его зеленые глаза прищурились холодно и насмешливо. А членов этого комитета общественных отношений я бы оставил без сладкого за обедом за торопливость… Если бы они ходили в космос, а не просиживали штаны в кабинетах с видом на море, они смотрели бы на звание жены иначе. И не торопились бы его отменять.

Соколов хмыкнул, с интересом разглядывая нового, сердитого Лорку, и с некоторой снисходительностью пояснил:

— Традиции всегда умирают долго и мучительно.

— Скажите, Александр Сергеевич, — вдруг серьёзно и доброжелательно спросил Лорка, — как вы стали профессиональным экспертом?

— Должен ведь кто-то быть им!

— А семья у вас есть?

Соколов добродушно улыбнулся, его маленькие глазки совсем спрятались в полных щеках.

— А как же без семьи? Жена и трое детей — два сына и одна дочь.

— И вы храните свои дела от жены в тайне?

— От жены? — Соколов потёр себе щеку, засмеялся и с некоторым смущением сказал: — Разве от неё скроешь? Все равно догадается, а о чем не догадается — выспросит.

— Так почему же я должен что-то там скрывать от Альты?

— То есть как это почему? — Голубые глаза Соколова смотрели на Лорку простодушно. — У вас же нет детей, значит, нет ни настоящей семьи, ни настоящей жены. Незаконная она у вас, если пользоваться старой терминологией.

Лорка от души рассмеялся, а потом негромко и очень серьёзно сказал:

— Так вот, Александр Сергеевич, сразу предупреждаю вас. Конечно, не обязательно входить в детали, но кое-что мне непременно придётся рассказать. И не только жене Альте, но и некоторым друзьям. Это потребуется в интересах самого расследования. Вы уж даруйте мне право самостоятельно решать эту проблему.

Соколов ненадолго задумался, поглядывая на Лорку из-под редких белесых бровей, и без особого энтузиазма согласился:

— Ну хорошо. Будь по-вашему. И вот ещё что. — Он опять задумался, формулируя мысль. — Мне бы хотелось подробнее познакомиться с Кикой — планетой, которую вы намереваетесь посетить. Получить сведения, так сказать, из самых первых рук. Официальная информация — это, знаете ли, одно, а личное мнение человека, который собирается туда лететь, — нечто совсем другое.

— Я понимаю, — согласился Лорка. — Кику, а точнее Кикимору, открыл и обследовал Пётр Лагута.

— Кикимору? — переспросил Соколов.

— Именно. Так нарёк её Пётр Лагута. Кика — просто сокращение.

— Он что же, японец по происхождению?

— Нет, не японец. И слово это не японское.

— Ки-ки-мо-ра, — недоуменно по слогам повторил Соколов, — по-моему, типично японское слово.

— Это слово русское, сказочное. Хорошие гиперсветовики с большим стажем всегда увлекаются чем-нибудь лёгким, с художественно-гуманитарным уклоном: времени свободного достаточно, а обстановка стрессовая, там не до математического анализа и не до углублённых философских размышлений. Вот и у Лагуты было своё хобби — русские былины и сказки. А на той планете и в самом деле сказочно красиво, жутковато и с загадками. Вот Лагута и стал раздавать направо и налево фольклорные имена и названия.

Соколов слушал, глядя мимо Лорки в серое окно, вроде бы рассеянно, а на самом деле как губка впитывал все услышанное.

— Знатный он развёл там зверинец, — с доброй и грустной улыбкой рассказывал Лорка. — В лесах — шишиги, сирины; в степях — бой-туры и нетопыри.

— А Кикимора?

— Сказочная обитательница леса, гибрид сучкастого дерева и женщины-озорницы. Что-то вроде огромного богомола с головой лемура.

— И такие есть?

— Чего там только нет? Есть поющее дерево, Лагута назвал его лукомором, а есть плачущий кустарник, имя ему дадено — ракита. — Лорка вздохнул. — Помните? «В чистом поле, под ракитой богатырь лежит убитый». Лагута будто чувствовал свою судьбу, под ракитой его и нашли.

— А как он погиб?

— Глупо погиб, поторопился себя реабилитировать. По результатам обследования Лагуты высший совет дал добро на организацию первого кикианского поселения. Полтора года оно благоденствовало и процветало. А через полтора года погиб первый поселянин, когда лесом возвращался на базу с дальней точки. Обследование показало — паралич сердца. Через неделю погиб второй, потом третий. Никаких телесных повреждений, паралич сердца и выражение ужаса на лице.

Соколов поёжился, хмыкнул.

— И что же?

— Поселение ликвидировали. Лагута — человек честный и принципиальный. Он чувствовал себя виновным в гибели трех человек и попросил разрешения на повторное обследование планеты. Кто бы посмел ему отказать? Сразу же после прибытия на Кику он в одиночку отправился в тот лес, где погибали люди.

— Почему в одиночку?

— Несчастья происходили только с одиночками. Лагута решил разом покончить с тайной Кики. И был найден мёртвым под ракитой. Тоже паралич сердца, только на лице не ужас, а улыбка.