«Эти абры-кадабры — зовут театрально: „клипами“…»
Эти абры-кадабры- зовут театрально: «клипами»))))
Здесь сверкает в алмазной росе крапива вранья!
Я зашью тебе жабры, Человек Амфибия,
И ты станешь такой как все, такой как я.
Эти гоголи-моголи зовут повкусней: «нектарами»,
Здесь с улыбкой макдональсной блеют: «нет-нет»)))
Я закрою дверь с цоколя, Ведьма Старая!
И тебе придется рядиться под Фею, как мне.
ДСП-шные «стенки» зовут нараспев «гарнитурами»)))
Здесь привыкли за вскрытые вены Любовь обвинять.
А я назову тебя Ленкой, Елена Премудрая,
Не любят Иваны Царевичи Ленок- вроде меня.
Эти страсти-мордасти зовут как в кино: «испытаньями»)))
Здесь хоть в бездне, хоть в небе я- но на мели…
Все вы- дашеньки, насти… станете Бедными Танями
Чьи равны современные жребии, как и мои.
«Это смешно — называть мою прокуренную сосредоточенность — Лирой…»
Это смешно- называть мою прокуренную сосредоточенность- Лирой.
Когда я вручную в рифмы сшиваю, ранясь иголкой, души верлибры.
Когда то Бог, то Ангел в Эфире,
И я беру интервью.
Это грустно- мой пьяный ржач о моих дурацких записках предсмертных,
О комичном паденьи- вместе с крюком и кухонным табуретом,
О ненависти- как всегда, безответной..-
Я счастлива, мать твою!!!
Это ооооочень смешно- называть мою писанину корявую- Литературой,
Когда ЛГ-истеричка, и фанатичная- в глупости высокопарной- дура,
Когда ломает аппаратуру,
И кричит вдохновению: Вон!!!
Это ооооочень грустно- самый любимый смеется, что нет, не настрадалась!)))
Мы еще поживем- есть же рукописи! (отдыхай, Нострадамус!))-
Мы попадем на несгораемый ярус!…
….Подождите, включу диктофон….
«Мне нравится молиться — лёжа…»
Мне нравится молиться- лёжа,
Но, может, надо быть скромней?-
А то, глядишь, терпенье Божье
Возьмет, и кончится- на мне.
Мне нравится прощаться- сидя,
Не отрываясь от еды.
Единственный ты мой- изыди.
Оставь на зеркале цветы.
Мне нравится ругаться- стоя-
И молча- мраморным божком.
Не будет двух в веках Историй.
Хоть бейся ты об стол башкой…
Мне нравится пить- на коленях.
И благодарно бормотать:
Ну наконец-то всё до фени…
Мне ВСЁ ДО ФЕНИ, вашу мать…
«Как и черный стоялый сугроб, не тает вопрос: а остались ли силы?..»
Как и черный стоялый сугроб, не тает вопрос: а остались ли силы?…
Бегу- к Последней Любви- о свои спотыкаясь тайны, и об асфальт рябой…
Из золотых коронок моей души подарок тебе вылит.
Возьми. И носи на здоровье, Любовь.
Почему-то не хочется петь, и нюхать твои гвоздики.
Мне тяжело гулять на высоких шпильках своих незабытых лет…
Мне при тебе сморкаться- полурастаявшим черным снегом- не кажется диким!
Прости. Я постараюсь пореже болеть…
Почему-то не хочется петь!!! — хоть прочищено пивом горло.
Я бутылку допитую с пылом, с размаха, со злостью- бросаю в кусты!-
Причащалась я одеколоном и напивалась церковным кагором-
Пойми! — а Бог не простил.
Во дворе картинка из детства- под уже распростёртыми листьями,
Дряхлый и черный- о юности зимней ворчит- и дотаивает сугроб…
А для того, чтобы наша любовь из Последней стала- Единственной-
Возьми мои тайны- и от меня их скрой…
«На горизонте пшеничного поля — оживших друзей процессия…»
На горизонте пшеничного русского поля- оживших друзей процессия.
С ними- нет-нет, не в терновом венце, а в ромашковом- бодро шагает Мессия.
Я так и знала, что Твой Назарет затерялся глухой деревушкой в России!
Я так и знала, что всё-таки аминазином
Лечится рак горькой жизни- не только его метастазы- депрессии…
На чердаке материнской матки, постылую взрослость свою засекретив,