Шрифт:
В: Ты же начинал!
А: Ни фига. С начинал.
В: Гады вы! Ну уж следующую бутылку я один пью. (Открывает бутылку и пьет.)
С: Куда?! Да что вы, совсем уже оборзели? Я больше всех вина принес и еще ни разу почти не выпил!
В (передавая ему бутылку): На, пей. Первую бутылку один почти выпил, так пей и вторую! У Васи Векшина две сестренки маленькие остались, а С – жирует!
А (в слезах): Так мне что – уходить?! Одни, без меня управитесь?!
С (отдавая ему бутылку): На, пей, если Бога не боишься. Бог-то есть! Он-то знает, как ты нас обжираешь!
В (наблюдая за тем, как А пьет): Нет, я вижу, не верит он в Бога! Но ничего, отплачутся ему наши слезки!
И так далее до конца собрания.
Пример, разумеется, абстрактен и показывает только тему борьбы. На самом деле ни один из моих знакомых митьков не бывает так топорен и груб в достижении своей цели – каждый из митьков имеет свой комплекс методов, которые в ходе соперничества шлифуются и совершенствуются. Из трех настоящих митьков – сумевший выпить больше добился заслуженной победы в честной и равной борьбе.
И методы этой борьбы – органичная часть митьковской культуры.
1985
Часть Четвертая.
РЕФЕРАТ ПО СТАТЬЕ А. ФЛОРЕНСКОГО «МИТЬКИ И КУЛЬТУРА»
Работа А. Флоренского, как и другие известные мне труды о митьках, начинается с безудержного восхваления движения.
Кратко перечислив ряд социалистических и капиталистических стран, вовлеченных в движение митьков, автор подробно останавливается на вкладе в дел о митьков И. А. Кирилловой (то один, то два рубля на пропой А. Флоренскому). После этого вступления, которое можно считать посвящением, автор переходит к теме своей работы.
Первый раздел – митьки и живопись. Поставив такой сложный вопрос, Флоренский сразу отделяет «митьковскую живопись» от «живописи, любимой митьками», не определив, правда, ни ту, ни другую, после чего приступает к экскурсу в историю живописи. (Под «живописью, любимой митьками», очевидно, следует понимать индивидуальные и групповые вкусы отдельных митьков. Один из самых любимых художников всех известных мне митьков – Сезанн. Является ли он митьковским художником в том же смысле, что и бесспорно митьковский, но не любимый митьками Перов? Вопрос этот сложен и относится к культуре в целом.)
Флоренский перечисляет ряд кристально-митьковских произведений отечественной живописи, митьковость которых бесспорна уже исходя из названий: «Бобыль-гитарист», «Рыболов, или Охота пуще неволи», «Всюду жизнь», «Чаепитие в Мытищах», «Приезд гувернантки в купеческий дом», «Последний кабак у заставы» и т. д. (Ценнейшей частью работы А. Флоренского являются факсимильные копии с наиболее митьковских произведений живописи.)
Покончив с бесспорным вкладом передвижников в культуру митьков, Флоренский оказывается в некоторой растерянности: о чем же еще сказать?
Живописная чистоплотность мешает ему приступить к восхвалению таких произведений, как, например, «Опять двойка», поэтому напрашивается вывод, что, кроме чисто митьковских данных, митьковская живопись должна быть еще и хорошей.
Автор переходит к разбору западноевропейской живописи, который у него занимает несколько строк:
«В западноевропейском искусстве митьковских картин так немного, что можно было бы считать, что их там нет
вообще…»
(Западноевропейские митьки рискуют оказаться лишенными всяких корней, но Флоренский великодушен):
»…если бы самая митьковская картина в мире не принадлежала кисти западноевропейского художника – Питера Брейгеля Старшего. Да, да, именно «Падение Икара"».
Далее А. Флоренский предоставляет слово Д. Шагину:
«Шурка! Вот, значит, так… Солнышко светит, всякая тварь живая оттягивается, – Митька рассказывал так, будто говорил о событии, которому пять минут назад был очевидцем. – Ну, и?… – спросил я. – Ты к чему это? – Дык… Шуренок… птички, звери… Пахарь со своей лошадушкой оттягивается, а у Икарушки-то… у Икарушки одни только ножки торчат!»
Митька вскоре даже написал стихотворение об этом несправедливом событии. Конец его я привожу по памяти:
…и одни только голые ножки торчат из холодной зеленой воды.Точности ради должен сказать, что Митька написал не стихотворение, а поэму (по его определению) «Бедный Икарушка». Вот текст поэмы, который Флоренскому, без сомнения, следовало привести полностью: