Шрифт:
Основное украшение их одежды составляют мелкие приятные предметы, беспорядочно нашитые на одежду, обувь и головные уборы.
Благосостояние и благополучие почитается у ЙЫЕ состоянием недостойным.
Едят ЙЫЕ простую сытную пищу: рыбу, нерпу, сову, выкидную китовину, лисиц и что попадет, а в случае недостачи простой сытной пищи питаются ракушками, еврашками, ежами и морской капустой.
Язык их ясен и конкретен. Для простоты дела все животные, ракушки, птицы, рыбы, ягоды, мох и змеи, кроме самых ядовитых, называются у них одинаково.
ЙЫЕ от своего невразумения не хотят рассчитывать, на сколько времени у них достанет запаса пищи, едят весьма много до прожорливости, пока есть, а потом голодают.
Несмотря на обилие чистых ручьев, озер и источников, ЙЫЕ пьют воду исключительно из неглубоких, с большим трудом вырытых ям. Вода очень грязная и невкусная.
После многих трудов и лишений мне удалось насадить простейшие формы хлебопашества в этих неплодородных краях. Получив первый и до странности обильный урожай, был приятно удивлен изобретательностью этих славных людей: когда хлеб созревает, ЙЫЕ немедленно поджигают его. Это приносит тройную пользу. Во-первых, сгорает ненужная солома, во-вторых, на земле остаются горячие и уже обжаренные зерна, которые почитаются за лакомство и тут же поедаются в сочетании с толчеными желудями (горькая неприятная смесь). В-третьих, во все время пожара йыеские женщины и дети ловко и удачливо охотятся на бегущих от огня мелких ушастых животных.
…Пока я не сделал бумагоделательную машину, ученики мои писали заячьими зубами на песке.
К великому сожалению, ученики мои приобретенный таким образом ремесленный опыт обращают совсем не на дело: вместо изготовления столь необходимых нам всем зайчикователей, вакуумных опреснителей и электрических банок они лишь вырезают из собачьих и моржовых костей довольно безобразные щетки, ложечки и шила, сбывая эту мелочь за гроши шаману или начальнику деревни. Леность, как медленный яд, подточила и благосостояние, и совесть, и тело некоторых из них.
Как большинство диких народов, ЙЫЕ очень консервативны и любые перемены в своей жизни воспринимают как драму. К примеру, юноша, отправляющийся в соседнее селение, чтобы отнести больному дедушке выкидной китовины, бисера и суклей, горько плача, прощается с родными и друзьями, долго поет специальные жалобные песни, бросается на снег и раза три возвращается назад с полдороги, якобы передумав. Зачастую дедушка так и не получает гостинца.
Я заметил в характере этих людей непреодолимое желание взять на себя как можно больше мучительных, трудновыполнимых и почти всегда бессмысленных обязательств. Когда ЙЫЕ хотят охарактеризовать кого-нибудь наилучшим образом, то говорят о нем: «Встал пораньше, пошел подальше, взял потяжелыне». (Не раз встречал я вдали от человеческого жилья того или иного героя, бесцельно бредущего с непосильной ношей на плечах.)
По весне женщины и дети бродят по округе в надежде запасти на зиму розги, линки, колодки и рогатки. Мужчины в это время изготовляют дубинки для битья зайцев.
Местный шаман далеко не глуп. Иногда голый, иногда нарядясь или намараясь самым странным образом, этот ловкий человек прыгает, ломается, ревет из всего горла, бегает по застругам и в таком чрезмерном движении до того себя доведет, что от усталости уснет, где стоял. В это время рассказывает он всякие бредни (как летал за моря на ушастых совах). Но если потребовать от него чего-нибудь конкретного, то сия проворная бестия уверяет всех, что целиком изойдет кровью, если за такое трудное дело возьмется. Услышав это, ЙЫЕ обычно в испуге прячутся за торосы.
За особое удальство почитается разрисовывание ушастого тюленя соком шикши, замешанным на заячьей слюне. Краситель этот необычайно стоек. Я сам наблюдал пожилого самца, окрашенного еще дедушкой нынешнего шамана. Дедушка помер, а тюлень держится молодцом. Также широко практикуется татуировка салом и войлоком.
ЙЫЕ по большей части молчаливы, а в ответах скоры, шутливы и замысловаты. К примеру, никогда не скажут прямо: «Мертвый», а произнесут непременно в сослагательном наклонении: «Якобы живой».