Будучи вновь принят в кавалерию, Пропойцын не раз убеждался в невиданной мощи русского таланта, ибо искусственная нога стала ему родней собственной и не раз грудью защищала своего покровителя от вражеских ядер, а в темное ночное время храбро бежала впереди лошади, показывая дорогу.

Более того, нога оная, будучи выпущена на волю на биваке, тайно проникла в стан неприятеля и пленила турецкого пашу Гассана, чем заслужила орден Георгия первой степени с бантом из рук главнокомандующего. Впоследствии не раз ходила в разведку, переодевшись крымским татарином.

По взятии Какула храбрый майор Пропойцын обнаружился кавалерист-девицею Надеждой Дуровой и, выйдя замуж за калязинского помещика Чупятова, оставил военную службу сладостей семейной жизни ради.

Нога же, оказавшись не у дел, покинула своего благодетеля и более к нему не возвращалась, торгуя соленой сти-венсовой микстурой на Елецкой ярмарке, за что и была порота кнутом на съезжей.

Впоследствии посетила она многие уголки нашего необъятного отечества, сея смуту и раздоры своим необычным обличьем. По приказу воронежского губернатора воинственная нога посажена была в острог за то, что, вооруженная шестизарядным мушкетом аглицкой системы, выбегала в сумерки из кустов на Ермолаевском тракте, путая проезжающих по своим надобностям. Детей же, прижитых злодеем с купеческой сиротой Марфой Ирошниковой, общество определило в казенный приют.

Впоследствии сей исторический феномен при всех воинских регалиях участвовал в живых картинках на Парижской выставке, снискав любовь и уважение взыскательных французов.

Далее следы великого изобретения теряются…

Иллюстрации автора

Одни так говорят:

Еще тем вечером Флореныч в мастерской сидел, магнитофон слушал, Цоюшку. Музыка, известно, хорошая, а звук слабый, не повезло со звуком – испортился; так что грустно. Одна только у художника неотъемлемая радость, что картину написать. Но сперва поесть необходимо.

Вот он нагрел сковородку погорячее, маслицем покропил и выпустил туда одно яичко из скорлупы. Сидит, наблюдает блюдо. Кашляет. Грудь его издает хрипы. Тут телефон зазвонил. Это лучший друг Митя Шагин из своей котельной беспокоится о нем: спрашивает, как там яишенка? Новостей нету ли каких?

– Жируешь? – интересуется. – Музыку слушаешь стерео?

– Моно, Митя, – печально уточняет художник и достает сбереженный к обеду стакан дешевого вина, чтоб смочить горло…

Но с треском отлетает входная дверь комнаты. Падает из пальцев трубка, гаснет пламя горелки…

Кто там?! Кто заслонил весь проем лоснящейся фигурой?! Кто хозяин полыхающей огнем морды в ватной кепке набекрень?!.

Фил, конечно… И как всегда, в жопу пьяный, с девками.

На этот раз их лишь две: одна голливудской наружности, крашеная, с нечестным лицом, и еще юная особа, которую хоть и представил Фил невестой, но весь вечер глазом на нее не повел, держа будто про запас.

– Жирует Шурка! – сразу от порога исказил он истину, тыча в учителя пальцем и гогоча.

Тут же он устроил сквозняк и, нароняв грязюки с новых хромовых сапог на свежий половичок, ухватил припасенное Шурой вино и, единым духом, от зубов до желудка, высосал его. Затем зацепил пятерней всю яичницу и послал ее в ту же бездонную пасть.

Флореныч, радуясь аппетиту гостя, переводил затуманенный взгляд с ученика на его спутниц неодинаковой наружности.

– Чего уставился?! Не узнал, что ли? – обратилась к нему голливудская звезда без почтения, но не услыхала ответа, заключенная в непреклонные объятия Фила, чтобы быть измусоленной им на виду невесты.

– Дрянь твое вино! Знал бы, и пробовать не стал! – выразил неудовольствие Фил, пытаясь сплясать, не отпуская голливудских грудей.

Невеста должна была потупиться от этого зрелища, завеситься челкой, прикусить губу.

А возлюбленный ее уж забрался звезде под подол, шуровал там, чем-то щелкал, шумно сопя ноздрями.

– Как же ты так, Филушка? – горестно молвил Флореныч, сочувствуя хорошей девушке.

– А вот так! – хрипло гаркнул ученик и погрузил обе руки в складки модной юбки, вызывая этим дополнительный смех бесстыдницы.

Потрясенный Флореныч потянулся к скорбящей девушке, чтоб хоть частично закрыть собой омерзительную сцену. Но неблагодарный ученик дошел уже до такого свинства, что в припадке слепой ревности схватил кухонный отточенный нож и не размышляя метнул им в педагога.

Учитель отпрянул, и смерть пронеслась мимо, задев по виску замешкавшуюся девушку. Выступил кровавый след.

Появление Шагина пришлось как нельзя кстати и приостановило ход угрожающих событий, вернув статус кво. При нем Фил себя вспомнил и, победив неохоту, осадил на попятный двор.