Шрифт:
– Я не могу, – сказал побелевший Гогенцаль.
– Если не будете, то умрете, причем никто не узнает как. У меня много других проблем, чтобы еще заботиться о вас, а также о безопасности моей жены. Хотелось бы иметь одной проблемой меньше.
– Меттерних меня убьет.
– Может быть. Но я это сделаю раньше. Выбор за вами.
Он велел страже отпустить дипломата. Двое, державшие фон Гогенцаля, были разочарованы, но отпустили и поставили его на ноги. Австриец сглотнул и поправил галстук. Александр холодно его изучал.
– Будете лояльны – может быть, я буду снисходителен. Но я буду следить за вами, и если вы сделаете лишний шаг, если попробуете угрожать моей семье, вы заплатите дорогой ценой.
– Что насчет австриячки?
Александр не позволил ни единой эмоции отразиться на лице.
– Вы говорите о леди Анастасии?
– Да, – пропыхтел он. – Леди Анастасия до чего-то добралась. Она в тесной связи с Меттернихом и хочет свалить Нвенгарию. Позвольте мне расколоть ее для вас и тем показать свою верность.
Александр выслушал с отвращением. Слишком быстро этот тип продал свою верность, такому нельзя доверять. Мысль, что Анастасия работает на Меттерниха, просто смехотворна, фон Гогенцаль или лжет, или он дурак. Александр слышал в голосе Гогенцаля похоть, австриец надеялся получить Анастасию себе.
Он почувствовал укол злости – он ее чувствовал, но это была не его злость. Он обернулся: голубые глаза Мина светились, горло вспухало. Рычание было тихое, но грозное, и фон Гогенцаль побледнел.
– О леди Анастасии заботится Мин, вы можете не беспокоиться, – спокойно сказал Александр.
Бледный фон Гогенцаль был не в силах отвести глаза от Мина.
– Завтра вы придете на встречу со мной, – продолжал Александр, – чтобы в общих чертах набросать, что вы с Меттернихом надумали в отношении Нвенгарии. За вами будут наблюдать.
Юлий и другие кивнули, радостно улыбаясь. От улыбки Юлия попятились бы все лондонские головорезы.
– Нвенгарийцы, – промямлил фон Гогенцаль. Александр одарил его холодным взглядом.
– Нвенгарийцы будут к вам милостивее, чем австрийцы. Если, конечно, вы меня не предадите.
Фон Гогенцаль вынул белый платок и отер лицо.
– Да-да, конечно. Я доволен, что нанятый мной человек не сумел сегодня похитить вашу жену. Ее слишком хорошо охраняли. Вас можно похвалить.
– Похитить мою жену?
– Сегодня, когда она ходила в парк на Беркли-сквер. Я слышал репортаж, она удила рыбу в луже, но журналисты часто неправильно подают материал. Или я не понял их отвратительный английский.
– Вы наняли человека похитить мою жену?
Кажется, фон Гогенцаль не услышал ярость в его голосе.
– Она была мне нужна, но все пошло не так. Мой человек не смог к ней приблизиться, и я его уволил.
В Александре взревел зверь, попирая все приличия цивилизованного поведения. Зрение затуманилось, волной нахлынула темнота. Последнее, что он слышал, был страшный рык, вырвавшийся из его горла.
Глава 16
Александр стоял в другой комнате, в изорванном мундире, часто дыша, с кровью на руках.
– Что случилось? – требовательно спросил он. – Я его убил?
– Нет. – Вскинув голову, Мин пристально посмотрел на великого герцога.
Юлий тряхнул головой и объяснил:
– Нет, австрияк только намочил штаны. Вы бы его убили, но Мин остановил вовремя. – Юлий старался держаться стоически – мол, телохранителя ничем не запугаешь, – но у него побелели костяшки пальцев, сжимавших кинжал. Нвенгарийцы иногда демонстрируют необузданную ярость – вот и все, что думал Юлий о случившемся.
– Я изменялся? – спросил он у Мина.
– Нет.
– Брось свою чертову загадочность, говори, что я делал?
– Вы почти изменились. Остановили себя сами.
– Не специально. Я ничего не помню.
Мин пожал плечами.
Александр осмотрел окровавленные руки.
– Я не могу себя контролировать! Я должен уметь это делать. – Он перевел взгляд на Мина: – Научи меня еще. Научи меняться, и помнить о том, что делал.
Мин подумал и кивнул.
Юлий, не понимавший, о чем они говорят, забеспокоился.
– Ваша светлость, что делать с фон Гогенцалем?