Нет! Она не позволит себе погрузиться в воспоминания.

Они с Кори стояли у окна и наблюдали за работой незнакомца до тех пор, пока Кори не начал ерзать. Сюзанна заметила на штанишках сына мокрое пятно.

Снимая Кори со стула, она укоризненно проговорила, не ожидая ответа:

– Когда же ты научишься вовремя проситься, как большой мальчик?

Когда Сюзанна с сыном бежали из Миссури, Кори едва минуло три года, и, в сущности, он был еще совсем малышом, но Сюзанна знала, что других детей в его возрасте уже не приходится то и дело переодевать. Она вспомнила, как жена владельца соседнего ранчо как-то посоветовала ей выпускать Кори гулять в одной рубашонке. «Тогда он сможет ходить по-маленькому, где захочет, – с явным чувством превосходства заявила женщина, – а тебе не придется так часто стирать».

Переодевая Кори, Сюзанна с отвращением покачала головой, вспоминая совет соседки. Бегая полуголым, ребенок ничему не научится – наоборот, будет вести себя как зверек.

Полоская подгузник в ведерке, хранящемся под верандой, Сюзанна задумалась о том, когда же Кори, наконец, решит, что он уже слишком взрослый, чтобы носить подгузники.

Она закончила готовить обед, с облегчением заметив, что Кори не счел нужным выходить во двор и наблюдать за работой незнакомца. С внезапным прозрением она заключила: незачем бояться, что ее опасения передадутся Кори – у него хватает собственных. Оставалось только надеяться, что со временем мальчик забудет о них. Но сейчас, видя, с каким настороженным выражением лица он всматривается в незнакомца, Сюзанна понимала: ее сын ничего не забыл.

Нат умылся у колодца, прежде чем подойти к двери. Его подмывало заявить женщине, что он отказывается от обеда, но из кухни неслись такие аппетитные запахи мяса и капусты, что его рот наполнился слюной. Нат был голоден и пока не хотел уезжать.

Сюзанна подошла к двери, едва он ступил на веранду.

– А я как раз собиралась звать вас, – запинаясь сказала она.

Шагая навстречу женщине, Нат вновь всмотрелся в ее лицо. Ее каштановые с красноватым отливом волосы нельзя было назвать ни рыжими, ни просто каштановыми. Глаза Сюзанны Нат запомнил с первой встречи в городе – огромные, карие… Он всегда питал особую склонность к карим глазам.

Нат мысленно выругался: неудивительно, что Уокер пожелал разыскать эту женщину. Ни один мужчина в здравом уме не отпустил бы ее, что бы она ни натворила.

Он последовал за ней в дом. В комнате на окнах висели пестрые занавески, вышитые подушки были небрежно разбросаны по дивану и креслам с потертой обивкой.

Вполне пригодная для дела железная плита ютилась в углу, рядом с буфетом и раковиной. Портновский манекен, ощетинившийся булавками, высился у окна, напоминая своим видом чопорную компаньонку. На подоконнике под тонкими желтыми занавесками выстроился ряд цветочных горшков с крохотными растениями. Возле небольшого круглого стола было расставлено три стула. Несмотря на простоту обстановки, каждая мелочь в комнате хранила следы женской руки.

– Садитесь, пожалуйста, – предложила Сюзанна. – Обед готов.

Нат кивнул, продолжая осмотр комнаты и направляясь к столу. В корзинке горкой лежало воздушное золотистое печенье, рядом стояло блюдо дымящейся капусты и моркови с говядиной. Нат занял стул напротив Сюзанны.

Женщина склонила голову, тихо прочла благодарственную молитву и предложила гостю приниматься за трапезу.

За едой Нат наблюдал, как Сюзанна нарезала сыну мясо и капусту. Только когда мальчик начал жевать, Сюзанна наполнила свою тарелку.

Она была красива. Несмотря на округлые формы, она выглядела хрупкой. И печальной. Даже мальчик вел себя чересчур смирно. Впрочем, в присутствии незнакомого человека дети обычно затихают, но если они не боятся наказания, они, по крайней мере, вертятся за столом – как делал сын самого Ната.

На краткий и мучительный миг перед его глазами всплыло лицо сына, Джексона. Нат вновь видел, как Джексон ерзает на своем высоком стульчике… подхватывает руками ломтики картофеля… строит крепость из фасоли… и одну за другой роняет фасолины на пол…

Нат закрыл глаза, прогоняя воспоминания. Поднеся ладонь к лицу, он глубоко вздохнул. Руки у него дрожали.

– Что с вами? – еле слышно спросила Сюзанна, словно боясь помешать ему.

Нат прокашлялся.

– Ничего.

Он вновь стал приглядываться к мальчику: в таком возрасте ребенок не может быть тихим по натуре.

Нат перевел взгляд на женщину и неожиданно встретился с ней глазами. Он успел уловить настороженность и испуг на ее лице, а сам испытал странное чувство, заставившее его отвернуться. Незачем было проявлять такое пристальное внимание. Нат напомнил себе, почему оказался здесь.

– Хлеба, мама, – прошептал мальчик и потянулся к корзине. Протягивая руку, он задел свою чашку, и она опрокинулась, а молоко растеклось по столу белой лужицей, подползая к Нату.

– Ну что же ты, Кори! – Женщина вскочила, сорвала передник и перехватила струйку прежде, чем она достигла края стола. – Дорогой, прошу тебя, будь осторожнее. – Она вытерла стол, беспокойно поглядывая на Ната. – Он не нарочно, это получилось случайно…

Он привстал, собираясь ответить, что ей незачем беспокоиться. Но прежде чем он успел открыть рот, женщина сорвалась с места, бросилась к мальчику и склонилась над ним, не сводя с Ната переполненных ужасом глаз.